Анализ: Почему Крым пока «достаточно далек» для ВСУ

Многие представители российской «военно-теоретической» мысли неоднократно подчеркивали и продолжают подчеркивать важное значение территории оккупированного РФ украинского полуострова Крым в общей структуре российской стратегии в Черноморско-Азовском регионе.

По сути, российское военно-политическое руководство считало и продолжает его считать не столько своим непотопляемым авианосцем, сколько ключом к господству во всем указанном регионе.

Конечно, все это справедливо только тогда, когда вы контролируете прилегающие к Крыму материковые территории. Иначе это просто «чемодан без ручки».

Именно на этих соображениях базируется реализация стратегии обеих сторон, противостоящих в нынешней войне, на протяжении всей кампании 2023 года.

Ибо, на данный момент, «вопрос Юга» (включая Крым) в стратегическом отношении, скорее всего, является одним из решающих по отношению к ходу и содержанию всей войны.

Военно-политическое руководство РФ стремится сохранить, хотя бы «в общем» именно ту конфигурацию, которой ей удалось достичь на начальном этапе войны (Крым + близлежащие материковые территории, т.е. пресловутый «сухопутный коридор») + Керченский мостовой переход).

В свою очередь, Украина пытается разорвать эту «связь» в самом слабом (точнее – в самом ключевом) ее звене – сухопутном коридоре, что и должно привести к цепной реакции: сделать содержание оккупированного полуострова, с военной точки зрения, мало того, что «критически» затратным, так и бессмысленным.

Ибо любому слушателю высшего военного учебного заведения, оперативно-тактического и стратегического уровней совершенно очевидны две вещи:

• Керченский мостовой переход (с его ограниченной пропускной способностью), весьма уязвимый в плане вариантов его выведения из строя;
• Оборона полуострова Крым, в условиях «изоляции» (т.е. освобождения Украиной оккупированных территорий Херсонской и Запорожской областей), конечно, возможна, но явно не в течение длительного времени. И стоить это будет очень недешево, особенно в условиях нанесения ВСУ регулярных и массированных ударов по портовой и военной инфраструктуре самого полуострова.

Поэтому – то, что называется русскими, как «оборона Крыма» (в структуре своей группировки, оперирующей на территории Украины, они для этого даже сформировали отдельную группу войск) имеет стратегическое содержание исключительно до тех пор, пока ВСУ не прорвали первую и вторую позиции главного рубежа обороны в полосах обороны российских группировок «Запорожье» и «Восток».

Как только сухопутный коридор станет «не проезжим», а это может произойти, кстати, и без формального выхода ВСУ к северному побережью Азовского моря, и Керченский мостовой переход окажется в зоне досягаемости дальнобойных высокоточных средств поражения ВСУ, вопрос «обороны Крыма» для стратегов, засевшие ныне в Кремле, скажем так, приобретет «особую пикантность».

Насколько я понимаю, это именно те минимальные или максимальные (как кому удобнее) стратегические цели, которые поставила перед собой Украина на кампанию 2023 года. Соответственно, противник преследует в качестве цели прямо противоположные устремления.

На сегодняшний день в плане реализации своих стратегических планов на кампанию 2023 Украина достигла определенных результатов. По крайней мере, на одном оперативно-тактическом направлении (Токмак – Мелитополь) ВСУ удалось преодолеть первую позицию главного рубежа обороны противника.

Кроме того, Украина, очевидно, приобрела способность наносить достаточно массированных и концентрированных ударов по военной инфраструктуре противника на оккупированном им полуострове, а также определенным образом влиять на функционирование Керченского мостового перехода.

Все это, конечно, далеко от конечных стратегических целей, но определенный прогресс очевиден. Другой вопрос – каковы дальнейшие перспективы достижения ВСУ поставленной цели до конца кампании 2023 года?

В этом отношении можно выделить три основных фактора.

Фактор первый. Очевидно, что проблему «ликвидации» сухопутного коридора противника к полуострову Крым вдоль северного побережья Азовского моря на данном этапе, скажем так, трудно решить.

Преодоление эшелонированной и подготовленной обороны противника на данном направлении, хоть и возможно, однако потребует от ВСУ и военно-политического руководства страны концентрации такого объема усилий и ресурсов, которые наша страна, на данном этапе, вряд ли способна себе позволить. Более того, что должна иметь в своем распоряжении.

Фактор второй. Нанесение эффективных ударов по военной инфраструктуре противника на оккупированном им полуострове получит смысл в стратегическом отношении только тогда, когда будут соблюдены, по крайней мере, два условия – они станут регулярными и массированными.

Что касается этого, способности ВСУ, на данном этапе, так же выглядят, скажем, немного дискуссионными.

Фактор третий. Керченский мост, хоть и играет определенную роль в надежде противника содержать оккупированный полуостров, даже в условиях деоккупации Украиной территорий Херсонской и Запорожской областей, масштаб этой роли достаточно ограничен.

Ибо пропускная способность его известна и стабильно неизменна. В случае «разрыва» сухопутного коридора, на сегодняшний день – основного пути снабжения российских группировок войск, оперирующих в Южной стратегической зоне, этот переход может удовлетворить их потребности в материально-техническом обеспечении лишь частично.

В этом отношении так же не следует забывать и о населении полуострова и оккупированных частей Херсонской и Запорожской областей, которое противнику, пусть и на минимальном уровне, но также придется обеспечивать именно через так называемый «Крымский мост». Поэтому любое влияние ВСУ на размеры его пропускной способности для противника – критически важны.

В этом отношении набор соответствующего «инструментария» в распоряжении Сил обороны Украины на данный момент достаточно ограничен. Чтобы его расширить, нужно – либо выйти к побережью Азова, либо резко нарастить объем помощи нам со стороны стран-союзников (в первую очередь, в сфере дальнобойных высокоточных средств поражения).

В настоящее время, как с первым, так и со вторым, Украина, мягко говоря... испытывает трудности.

Исходя из всех трех вышеупомянутых факторов, следует подчеркнуть целый ряд особенностей военного характера, которые могут коренным образом повлиять на объем и практическую реализацию этих перспектив Украины, достичь достижения поставленных ее военно-политическим руководством стратегических целей на кампанию 2023 года:

• Вопросы военно-технического сотрудничества нашей страны с союзниками. То есть, ВСУ для достижения поставленных целей, очевидно, должны иметь соответствующие средства (причем не только в качественном измерении, но и в количественном). Другими словами, британских «Шторм Шедоу» и французских «Скальпелей», других высокоточных и дальнобойных средств поражения тактического и оперативного уровней, у нас должно быть в достатке, а не «под обрез»
• Воздушный и морской компоненты противника, развернутые на данном стратегическом направлении, должны быть нейтрализованы. Ну или по крайней мере их оперативные возможности существенно снижены.
• Командование противника в области наращивания усилий в Южной операционной зоне должно быть ограничено. Особенно в плане манипулирования своими оперативными резервами.

Без активизации ВСУ по другим оперативно-тактическим направлениям достичь этого будет очень сложно. Для этого, опять-таки, потребуются наши собственные дополнительные силы и средства.

• Уровень боевого (оперативного) управления войсками, их взаимодействия, а также оперативного обеспечения должны превосходить соответствующие усилия противника на порядок. Пока что, с этим тоже – не все «слава богу».
• И последнее. Вполне возможно, что содержание целей на кампанию 2023 года военно-политическому руководству Украины придется пересмотреть.

К примеру, в части «ликвидации сухопутного коридора». Возможно, придется ограничиться не его ликвидацией, а сужением. Тоже касается и возможностей в сфере влияния на военную инфраструктуру противника на территории оккупированного полуострова Крым (СОУ пока не могут позволить себе «всеобъемлющего» влияния на нее во временном измерении столько, сколько нужно).