«Беларусь. Совершеннолетие». Год 2004-й

60 лет освобождения от немецко-фашистских захватчиков и референдум о праве избираться президентом Беларуси неограниченное количество раз; парламентские выборы и голодовка депутатов группы «Республика»; распродажа убыточных колхозов и средняя зарплата в 200 долларов; аресты Михаила Маринича, Валерия Левоневского, Александра Васильева, Николая Статкевича, Павла Северинца, Галины Журавковой, Егора Рыбакова и ДТП с участием Александра Глеба; зверское убийство журналистки Вероники Черкасовой и трагедия в Краснопольской школе на Могилевщине; триумф Юлии Нестеренко в Афинах, выступление молодежной сборной Беларуси по футболу в финальном турнире чемпионата Европы и открытие ГСК «Логойск»; дебют Беларуси в «Евровидении», концерт Whitesnake в Минске и отказ в выдаче независимой студии «Татьяна» прокатного свидетельства на показ документального фильма о Василе Быкове «Долгая дорога домой… Реквием». Таким остался в памяти 2004 год.

«Салiдарнасць» и TUT.BY предлагают вашему вниманию четырнадцатую часть совместного интерактивного проекта «Беларусь. Совершеннолетие».

Предыдущие части: 1991 год, 1992 год, 1993 год, 1994 год, 1995 год, 1996 год, 1997 год, 1998 год, 1999 год, 2000 год, 2001 год, 2002 год, 2003 год.

С.О. — В 2004-м Республика Беларусь сделала семимильный шаг к тому, чтобы из авторитарного государства превратиться в некое подобие монархии. Монархии, конечно, карикатурной, но тем не менее…

В.М. — Имеешь в виду ноябрьский референдум, на котором белорусский электорат поддержал предложение Александра Лукашенко о том, чтобы один человек мог избираться на пост президента страны несчетное количество раз?

С.О. — Совершенно верно. И ты очень верно подметил, что это право Лукашенко получил именно от электората — народ так глумиться над собой точно не позволил бы.

На плебисцит был вынесен единственный вопрос «Разрешаете ли Вы первому Президенту Республики Беларусь Лукашенко А. Г. участвовать в качестве кандидата в Президенты Республики Беларусь в выборах Президента и принимаете ли часть первую статьи 81 Конституции Республики Беларусь в следующей редакции: «Президент избирается на пять лет непосредственно народом Республики Беларусь на основе всеобщего, свободного, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании?». Причем о проведении референдума было объявлено 7 сентября. То есть после событий в Северной Осетии, когда 1 сентября террористы захватили среднюю школу № 1 в Беслане и в течение трех дней удерживали в ней более тысячи заложников, прошло всего ничего — планета еще не успела отойти от той трагедии. Оттого, может, и реакция мирового сообщества на объявленный очередной белорусский референдум была сдержанной.

В.М. — В результате бесланских событий погибло свыше 350 человек из числа заложников, мирных жителей и военнослужащих. Половина — дети, причем большинство людей погибло 3 сентября при штурме школы…

А 7 сентября, дату объявления плебисцита, я хорошо запомнил. Мы в этот день большой группой журналистов ездили на автобусе в какой-то пресс-тур. Среди нас было немало представителей государственных СМИ. В пути услышали, как в новостях по радио передали, что подписан указ, согласно которому референдум будет проведен в один день с выборами в парламент — 17 октября. Надежда, теплившаяся в глубине души, что вдруг мы сумеем сохранить нашу Конституцию хотя бы в том виде, которую она приобрела после референдума 1996 года, исчезла…

А еще удивила реакция журналистов из государственных средств массовой информации… Ты не представляешь, как они стали материться и бурно выказывать свое недовольство! Вступать с ними в дискуссию было глупо, но про себя я подумал: «Ребята, вы же должны поддерживать инициативы президента. А если вы их не поддерживаете, то почему не пишете об этом в своих газетах?..»

Подобное двуличие со стороны «чэсных» меня несколько покоробило.

С.О. — Ты поведал об этом случае, и мне вспомнились недавняя запись нашего российского коллеги из «Новой газеты» Аркадия Бабченко, сделанная им на своей странице в «Живом журнале»): «Я, конечно, понимаю, что работа пропагандистов — это пропаганда, а не журналистика. Но нельзя же так-то, в конце концов». Справедливое возмущение Бабченко вызвал сюжет, показанный на одном из российских телеканалов, который был посвящен годовщине грузино-российского конфликта. Подробнее можно прочитать, кликнув по ссылке.

Однако вернемся в год 2004-й. Неужели ты думал, что Лукашенко упустит возможность провести референдум и получить право избираться президентом Беларуси неограниченное число раз? Ведь о том, что плебисцит непременно состоится, начали поговаривать еще в 2003-м…

В.М. — Иллюзий на сей счет я не питал, понимал: референдум будет. Но в глубине души, повторюсь, теплилась надежда: а вдруг в последний момент власть сумеет продемонстрировать свою демократичность?.. В конце концов, изобрел же Кремль довольно хитроумную модель, позволившую хотя бы формально не нарушать Конституцию России.

С.О. — Так или иначе, референдум состоялся, и Лукашенко, согласно официальным данным одержал очередную «элегантную победу»: за то, чтобы Александр Григорьевич любое количество пятилеток не выпускал из рук «светлый, хрустальный сосуд, имя которому — Беларусь», проголосовало более 5,5 миллионов граждан. Или почти 79,5 процентов. Не поддержали же инициативу президента лишь около 700 тысяч — общее количество несогласных не дотянуло даже до 10% — опять же по версии ЦИКа.

На мой взгляд, результаты более чем удивительные. Ведь, согласно всебелорусскому опросу общественного мнения, проведенного The Gallup Organization/Baltic Surveys за пару-тройку недель до голосования, за изменение этой статьи Конституции были готовы проголосовать лишь 39% опрошенных, против — 32,5 %, остальные на тот момент еще не определились…

В.М. — Знаешь, при всей неоднозначности фигуры господина Лукашенко, мне кажется, он совершенно искренне считает, что без него Беларусь рухнет. Но это так, к слову. Одновременно с референдумом состоялись и выборы в парламент, на которых ни один из оппозиционных кандидатов не прошел в Палату представителей.

С.О. — А как же Ольга Абрамова, имевшая у Александра Григорьевича репутацию «любимого оппозиционера»?

В.М. — Не вижу причин для стеба, поскольку ничего веселого в том, что парламенте не оказалось даже намека на оппозицию, нет.

С.О. — Не мной сказано: мир выжил, потому что смеялся.

В.М. — Ну тогда «хи-хи».

Западное сообщество ожидаемо заявило о фальсификации результатов выборов и референдума и не признало их демократическими. Зато совершенно предсказуемо их итоги признала Россия и страны, входящие в Содружество независимых государств.

Кстати, по версии РИА «Новости», в списке топ-событий, случившихся в странах СНГ и Балтии в 2004 году, референдум в Беларуси занял почетное третье место.

С.О. — А кто, позволь узнать, «посмел» нас опередить?

В.М. — Первое место досталось киевской «оранжевой революции», а второе — президентским выборам в непризнанной республике Абхазия, поставившим ее на грань гражданской войны.

Ну а после объявления итогов референдума по Минску прокатились довольно многолюдные акции протеста. Протестующие попытались пройти по улице Энгельса к зданию Администрации президента, и были остановлены с применением силы органами охраны правопорядка. Последовали задержания, и в истории суверенной Беларуси появились еще двое заключенных, признанных правозащитниками политическими, — тогдашние руководитель социал-демократов Николай Статкевич и лидер «Маладога фронта» Павел Северинец. Позже оба получили по два года «химии» за организацию массовых беспорядков.

С.О. — Замечу, что через месяц после этих событий был отправлен в отставку глава Комитета госбезопасности Леонид Ерин. Вечером 18 октября он вышел к митингующим, пришедшим к зданию КГБ, и пригласил шесть человек (среди которых были Статкевич и Северинец) к себе в кабинет, дабы ответить на их вопросы.

Импровизированная пресс-конференция продолжалась около часа, в ходе которой Ерин, в частности, заверил, что «бархатная революция» в Беларуси исключена. «У меня очень хорошие отношения с теми, кто осуществлял «бархатную революцию» в Тбилиси. Я хорошо знаю и тех, кто делал революцию в Югославии. У нас такого не может быть вообще, абсолютно. Температура нашего общества 36,6», — процитировал тогдашнего руководителя КГБ интернет-ресурс Lenta.ru со ссылкой на РИА «Новости».

На той встрече Северинец поинтересовался судьбой экс-министра внешних экономических связей Михаила Маринича, арестованного весной 2004 года. На что генерал-лейтенант ответил: «Следствие располагает конкретными данными, что Михаил Маринич присвоил значительные материальные средства, и его компаньоны это не отрицают. Поймите, Маринич не сидит за политику, он сидит за экономические преступления».

Согласись, ничего крамольного Ерин не сказал и не сделал. Тем не менее, 20 октября Лукашенко особым распоряжением отправил главу КГБ в отпуск, а 18 ноября освободил от занимаемой должности.

В.М. — Леонида Ерина на посту шефа КГБ сменил Степан Сухоренко. Версий же того, почему Ерин угодил в опалу, выдвигалось много — от вполне реальных до фантастических. Но, вероятнее всего, ему не простился сам факт контакта с представителями оппозиции, а также растиражированная фраза о судьбе исчезнувших политиков. «Придет время и мы узнаем правду», — сказал, если верить Северинцу, Ерин.

А что касается Михаила Маринича… Ему инкриминировались «незаконные действия в отношении огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ» и «хищение путем злоупотребления служебными полномочиями, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере». В канун Нового года экс-министра и экс-посла приговорили к пяти годам лишения свободы в колонии усиленного режима с конфискацией имущества. Правда, в феврале 2005-го перенесшему инсульт и тяжелое заболевание глаз Мариничу сократили срок заключения до 3,5 лет. А в апреле 2006 года он был выпущен из колонии досрочно.

«Дело Маринича» было, конечно, громким и, на мой взгляд, несколько странным. После ликвидации министерства внешнеэкономических связей, когда его функции перешли к МИДу, экс-министр работал послом Беларуси в Латвии. А после возвращения на родину Маринич пытался принять участие в президентской кампании 2001 года. Не сложилось, и он возглавил движение «Деловая инициатива», ориентированное в первую очередь на защиту интересов бизнеса.

26 апреля 2004 года Маринич был задержан, ему ставилось в вину хищение оргтехники у посольства США в Беларуси. Причем, насколько я помню, представители американского посольства выступили с заявлением, что оргтехника была передана «Деловой инициативе» по доброй воле во временное пользование. Однако Маринича это не спасло…

С.О. — Кстати, Маринич наряду с предпринимателями Валерием Левоневским и Александром Васильевым были признаны Amnesty International («Международной амнистией») узниками совести.

В.М. — Да, дело Левоневского и Васильева стало еще одним громким скандалом 2004 года. Сначала Левоневскому дали 15 суток административного ареста за организацию 1 мая на площади Ленина в Гродно несанкционированного митинга. А 5 мая против него было возбуждено уголовное дело по статье УК, карающей за оскорбление президента Республики Беларусь. По-моему, во фразе, касающейся поездки Лукашенко на горнолыжный курорт в Австрию, напечатанной в листовке, усмотрели оскорбление чести и достоинства главы государства…

С.О. — Ну а в день, когда было объявлено о проведении референдума, суд Ленинского района города Гродно приговорил Левоневского и Васильева к двум годам лишения свободы, с отбыванием наказания в колонии общего режима.

Аресты Маринича, Левоневского, Васильева, а также возможный — на тот момент — плебисцит заставили депутатов парламентской группы «Республика» Валерия Фролова, Владимира Парфеновича и Сергея Скребца объявить 4 июня бессрочную голодовку. Этой акцией они добивались внесения поправок в Избирательный кодекс, прекращения преследования людей по политическим мотивам, а также пытались привлечение внимания общественности к проблеме продления президентских полномочий Александром Лукашенко путем проведения референдума.

Голодовка продлилась 17 дней и завершилась в принципе ничем — 22 июня Палата представителей отклонила поправки в избирательное законодательство (за принятие поправок проголосовали 8 парламентариев), Маринич, Левоневский и Васильев были осуждены, референдум состоялся…

В.М. — Знаешь, о чем я сейчас подумал? Даже если Маринич, как говорил Ерин, «сидит не за политику, а за экономические преступления», все равно по сравнению с приговором, который вынесли управделами президента Галине Журавковой, экс-министра наказали очень уж сурово.

С.О. — А разве ее наказали в прямом значении этого слова? Ведь всего через четыре месяца после ареста, случившегося 11 февраля, Журавкова была отпущена из-под стражи под подписку о невыезде. И это невзирая на то, что ей инкриминировалось «хищение путем злоупотребления служебным положением, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере»…

Тогда еще шеф КГБ Леонид Ерин и тогда еще управделами Администрации президента Галина Журавкова на «Минской лыжне»

В феврале 2005-го Журавкова была приговорена к 4 годам колонии, но даже на суде не присутствовала — якобы по причине болезни. Позже стало известно, что в апреле 2005 года она была помилована президентом. «Это исключительное право главы государства, он воспользовался этим правом, и здесь нет никакого нарушения законности, — сказал по этому поводу тогдашний председатель Верховного Суда Валентин Сукало. — Это решение проходило через комиссию по помилованию, в которой я тоже принимал участие, все процедуры были соблюдены».

В.М. — Зато с арестованным 16 февраля 2004 года председателем Белтелерадиокомпании Егором Рыбаковым не церемонились. Через год, 11 февраля 2005-го, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда приговорила экс-руководителя НГТРК к 11 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии усиленного режима с конфискацией имущества и лишением права занимать ответственные должности в течение 5 лет. Суд также постановил взыскать с Рыбакова в пользу Белтелерадиокомпании 212 миллионов рублей. Его признали виновным сразу по нескольким статьям: в получении взятки, в отмывании материальных ценностей, приобретенных незаконным путем, в использовании служебного положения…

С.О. — Я хочу вспомнить еще об одном «громком» деле — «деле Александра Глеба», ДТП с участием которого, случившееся в ночь на 29 декабря 2004 года, привело к человеческим жертвам. Футболист немецкого «Штутгарта», проводивший рождественские каникулы в Минске, выполняя левый поворот с улицы Сурганова на Якуба Коласа в сторону Комаровки, попал в аварию.

В.М. — Погоди, на том же перекрестке, по-моему, запрещен левый поворот… Хотя нет, ночью, после 23.00, кажется, все же разрешен.

С.О. — Ты — водитель, тебе виднее. Но суть в том, что управляемая Глебом-старшим Audi-A8 столкнулась на том перекрестке с двигавшимся по Сурганова в направлении проспекта Скорины BMW-318, за рулем которого находился Юрий Альшевский.

В.М. — То есть «бумер» ехал прямо?

С.О. — Да. Полузащитник национальной сборной Беларуси, к счастью, серьезно не пострадал (сработали подушки безопасности), но для людей, находившихся в BMW, эта ночь оказалась трагичной: мужчина-пассажир умер через несколько дней после аварии, его беременная подруга получила тяжкие телесные повреждения, а сам Альшевский на суде, состоявшемся в конце лета 2005-го, еще передвигался на костылях.

В.М. — Я, возможно, что-то упустил, но не помню, чтобы Глеба осудили.

С.О. — Глеба признали… потерпевшим. Следствие ГУВД Мингорисполкома пришло к выводу, что причиной аварии стало нарушение Альшевским правил дорожного движения. Кроме того, следствие посчитало, что BMW был технически неисправен, зафиксировав, в частности, разные протекторы на передних колесах автомобиля и треснутая шина.

Примечательно, что показания свидетелей со стороны защиты во внимание приняты не были. Татьяна Галай, ехавшая в микроавтобусе Volkswagen и ставшая очевидцем ДТП, рассказала: «Мы медленно двигались по улице Сурганова со стороны площади Бангалор, намереваясь повернуть на улицу Якуба Коласа. Однако навстречу ехал темный автомобиль. Первоначально мы посчитали, что водитель будет двигаться прямо и почти остановились, но на самом перекрестке машина неожиданно показала сигнал левого поворота и продолжила движение. Мой водитель сказал что-то резкое относительно манеры вождения Audi, повернули мы почти одновременно. А через несколько секунд раздался звук удара».

В.М. — Вообще-то, судя по твоему рассказу, Audi должна была пропустить BMW. При левом-то повороте…

С.О. — Тем не менее, 29 сентября 2005 года суд Первомайского района столицы приговорил Юрия Альшевского к 4 годам лишения свободы с отсрочкой наказания на 3 года и лишил его права управлять любыми транспортными средствами сроком на 5 лет. Суд также обязал Альшевского выплатить денежную компенсацию пострадавшим в результате ДТП, их семьям и больницам.

В.М. — М-да. Сурово…

Но самым жутким преступлением стало зверское убийство журналистки «Салiдарнасцi» Вероники Черкасовой, которую обнаружили 20 октября в собственной квартире в луже крови…

С.О. — Да, эта страшная новость, которую сообщил коллега по «Прессболу» Борис Тасман, буквально пригвоздила меня к полу редакции. Представляю, каково было тебе, ведь ты работал с Черкасовой бок о бок...

В.М. — В то время я еще не писал для «Салiдарнасцi». Но Веронику знал в принципе неплохо.

Однако дело даже не в этом. Здесь есть формальная сторона и неформальная. Формальная заключается в том, что дело об убийстве Черкасовой до сих пор не раскрыто. 19 ноября 2004 года следствие объявило подозреваемыми в совершении убийства сына Антона и отчима журналистки Владимира Мелешко. Основанием послужил тот факт, что за несколько минут до предполагаемого времени убийства 15-летний Антон звонил матери на мобильный телефон и отсутствовал на уроке физкультуры... Не знаю, чем руководствовалось следствие, выдвигая подобную версию, но учитывая, что на теле Вероники было обнаружено несколько десятков ножевых ранений, не уверен, что подобное под силу подростку…

С.О. — Тем более в отношении матери.

В.М. — В апреле подозрения с сына и отчима убитой были сняты «ввиду отсутствия в их действиях состава преступления». Многие коллеги считают, что преступник рано или поздно будет найден, правда, не при этой власти, к сожалению…

Что же касается неформальной стороны, то для нас, всех, кто знал Веронику, это стало шоком. Хотя бы оттого, что ранее журналистов в Беларуси не убивали.

С.О. — Ты забыл про Диму Завадского?

В.М. — Завадский все-таки пропал, поэтому хотя бы изначально была надежда, что он найдется…

А в случае с Вероникой сразу стало ясно: ее больше нет. Ощущения — как будто пулеметная очередь скосила товарища, с которым ты только что разговаривал…

Я помню день похорон, отпевание в Кафедральном соборе; помню, что почти вся журналистская братия, которая работает или работала в независимых СМИ, пришла проститься с Вероникой. Не верилось, что Черкасовой больше нет. Помню еще чувство какого-то бессилия и понимания того, что ничего изменить нельзя…

Короче, после погребения мы пошли в какое-то кафе и сильно нахерачились. Это, как нам казалось, было единственно возможное в той ситуации, дабы хоть как-то приглушить грызущую изнутри боль невосполнимой утраты… Ведь, помимо всего прочего, Вероника была действительно отличным журналистом.

И, на мой взгляд, 2004-й мы наряду с 1996-м, 1999-м можем отнести к самым мрачным годам в истории независимой Беларуси. И в этом нет никакой натяжки: куда не кинь, везде клин…

С.О. — Как подтверждение твоих слов, вспомним трагедию в Краснопольской школе №1, когда 27 января во время урока рухнула крыша спортзала, под обломками которой погибли трое учеников и учитель.

В.М. — Да и во внешней политике хватало проблем. В отношениях с Россией все шло далеко не гладко — один газовый конфликт чего стоил!

А вот в экономике, по мнению властей, в целом дела складывались неплохо. Так, средняя зарплата в Беларуси выросла в 2004 году с 285970 рублей (132,7 долларов) в январе до 434900 (200,1 долларов) — в декабре.

С.О. — Погоди, выходит, среднестатистический белорус мог купить полтора десятка убыточных колхозов, и у него остались бы еще деньги, дабы «замочить» покупку — желающим предлагалось их приобрести за символическую плату в одну базовую величину (примерно за 8 долларов).

Но желающих было немного, поэтому в основном убыточные колхозы закреплялись за эффективными предприятиями в добровольно-принудительном порядке.

В.М. — Подводя итоги года, президент заметил, что 2004-й был очень удачным и успешным. «Если бы мы в будущем году, в последующие годы так поработали, как в истекшем году, тут я могу точно сказать, что жилищную проблему решили бы за 5-7 лет, в стране не было бы очередей. И зарплаты у нас были бы более 500 долларов в 2010-2012 гг., а, может, и раньше. Но для этого надо так работать, как мы сработали в 2004 високосном году. Это был очень удачный год — на фоне тяжелого состояния мировой экономики, дороговизны сырья, энергоресурсов. И, дай Бог, чтобы у нас последующие годы были такими. Даже не надо лучше, только такими», — сказал Лукашенко.

С.О. — То, что показатели росли, подметил и директор Всемирного банка по Украине, Беларуси и Молдове Пол Бермингем, давший высокую оценку экономическим показателям Беларуси: «Большинство экспертов несколько лет назад, высказывая свое мнение относительно перспектив развития Беларуси, недооценивали ее. Никто не мог предположить, что в 2004 году экономический рост в стране составит 11 процентов».

В.М. — Единственное, Бермингем забыл (или не захотел) отметить одну немаловажную деталь: а что было бы с экономикой Беларуси, если бы она платила за нефть и газ по мировым ценам? Ведь, невзирая на разногласия между Лукашенко и Путиным, наша страна получала (и получает по сей день) газ намного дешевле, нежели ближайшие соседи Украина, Литва, Польша. Причем за поставленный газ Беларусь все равно платила с задержками.

И это, по версии российской стороны, стало одной из причин российско-белорусского газового конфликта, когда 18 февраля на 20 часов была перекрыта не только система «Белтрансгаза», но и газопровод «Ямал — Европа». Белорусская же сторона заявила, что россияне «давят» с целью «практически за бесплатно» получить «Белтрансгаз».

С.О. — Точно, тогда все новости на отечественных телеканалах начинались с гневной риторики главы белорусского государства в адрес российского правительства и президента. Помнится, Лукашенко тогда что-то говорил о «газовом терроризме» со стороны России; о том, что белорусско-российские отношения «отравлены газом»; о том, надо заключить договор на условиях Путина, а деньги, порядка 200 миллионов долларов, собрать, «отняв у чернобыльцев, у тех, кто в окопах гнил».

В.М. — Конфликт уладили, но осадок, как говориться, остался. Союзные отношения стали похожи на жизнь в коммуналке — сегодня братаемся, завтра плюем друг другу в суп и выкручиваем лампочки в туалете…

Ну а коль речь зашла о ветеранах, то логично вспомнить о том, что в 2004-м Беларусь праздновала 60-летний юбилей освобождения от немецко-фашистских захватчиков, а 1 июля после реставрации вновь был открыт мемориальный комплекс «Курган Славы».

С.О. — Был также подписан указ об оказании материальной поддержки ветеранам войны. Согласно ему, Герои Советского Союза и кавалеры ордена Славы трех степеней, Герои Социалистического Труда, удостоенные этого звания за заслуги в годы войны, получили помощь — аж по 100 тысяч рублей. Почти по 50 долларов! Понятно, что другим категориям ветеранов досталось и того меньше — от 50 до 80 тысяч.

Прямо скажем, негусто. Особенно если учесть, сколько денег уходит ежегодно на подготовку и проведение парада 3 июля.

В.М. — Не мы первые говорим на эту тему. Но ты прав, если деньги, потраченные на парад, поделить на число оставшихся в живых ветеранов той страшной войны, то им достанется более внушительная сумма, нежели по 100 тысяч. На которые они смогли бы купить себе лекарства, путевку в дом отдыха или просто обновить гардероб. Ну а за 50 долларов в 2004 году ветеран мог позволить себе разве что накрыть стол в День Победы… Это, конечно, тоже не плохо, но далеко не та забота о ветеранах, которая должна, на мой взгляд, быть. Тем более что совершенно не ясно, кому в принципе нужна эта техника и физкультурники, марширующие по проспектам столицы…

Однако вернемся к газовому конфликту. Помимо прочего, камнем преткновения стал «Белтрансгаз». Точнее, покупка россиянами части акций «Белтрансгаза». Дело в том, согласно документам, подписанным в апреле 2002 года, на базе «Белтрансгаза» должны были создать белорусско-российское СП. Данный проект обязались завершить до 1 июля 2004 года. Однако стороны по-разному оценивали стоимость белорусской газотранспортной системы и очень долго не могли выбрать независимого оценщика для «Белтрансгаза».

Думаю, в этом тоже кроется одна из причин, того, что дело зашло так далеко.

С.О. — С приходом в России к власти прагматичного и циничного Путина российско-белорусские отношения с каждым годом все ухудшались: нашла, как говорится, коса на камень.

В.М. — Да, если раньше расхождения с Россией больше наблюдались в сфере большой политики, то с 2004-го — преимущественно в сфере большой экономики. Об этом свидетельствует и переход на взимание НДС по стране назначения в торговле с Российской Федерацией.

С.О. — Но соглашение вступило в силу лишь с 1 января 2005 года, поэтому о нем — в следующий раз. Хотя многие аналитики еще в ходе подготовки документа говорили, что это — конец союзного государства…

А вот скандал, разгоревшийся летом в связи с закрытием корпункта ВГТРК в Минске и лишением аккредитации журналистов, действительно свидетельствовал о том, что союзное государство точно вряд ли будет построено в ближайшие годы…

В.М. — Замечу, дело касалось журналистов не частных или наполовину частных телеканалов, как это было в случаях с НТВэшниками Александром Ступниковым или Павлом Селиным, а РТР — на 100 процентов государственного российского канала.

Вкратце напомню суть конфликта. Как ты уже сказал, в конце июля белорусские власти закрыли корпункт ВГТРК в Минске и лишили аккредитации в стране трех российских журналистов и водителя. Это решение вызвало в российской телерадиокомпании «недоумение» и было расценено «как очередное проявление болезненной информационной мнительности в отношении российских СМИ».

Не знаю, но, по-моему, дело не в мнительности — просто между нашей страной и Россией шла борьба за медиа-пространство; за то, чтобы минимизировать влияние российских телеканалов на умы наших соотечественников.

С.О. — Ты прав. Тем более что в официальном заявлении ВГТРК говорилось, что «лишение наших корреспондентов аккредитации укладывается в общую логику действий белорусских властей, направленных на ограничение вещания российских СМИ на территории Беларуси». Кроме того, представители ВГТРК не преминули напомнить, что за последние два года в Беларуси было прекращено вещание радиостанции «Маяк» и резко ограничено вещание телеканала «Культура».

А сам сыр-бор с лишением аккредитации был вызван репортажем журналиста телеканала «Россия» Дмитрия Петрова об акции протеста, состоявшейся 21 июля. Этот сюжет очень не понравился белорусским властям. В частности, тогдашний глава МВД Владимир Наумов на пресс-конференции заявил, что Петров в своем репортаже грубо исказил информацию. По мнению Наумова, в акции участвовало 150-170 человек, а не от двух до пяти тысяч…

В.М. — Мы забыли упомянуть, что та акция была приурочена к 10-летию пребывания Александра Лукашенко на посту президента. Пострадали, кстати, не только российские журналисты, но и многие белорусские музыканты, выступавшие на — замечу! — разрешенном властями митинге на площади Бангалор. Речь о группах «Палац», Drum Ecstasy, «Нейро Дюбель», N.R.M., ZET, Pomidor/OFF и певце Дмитрии Вайтюшкевиче. Например, уже 22 июля коллектив «Палаца» в полном составе был уволен из «Белконцерта», где работал на протяжении четырех лет…

По сути, эти группы попали в жестокую опалу, они даже написали открытое письмо, которое помогло, как горчичники при остром приступе аппендицита. И лишь в 2008 году им удалось кое-как восстановиться в правах — их композиции снова зазвучали в эфире, им стали давать более или менее приличные площадки для концертов.

С.О. — Именно, что кое-как…

В.М. — А возвращаясь к закрытию корпункта телеканала «Россия», хочу сказать вот о чем. Сейчас, когда говорят о каком-то гипотетическом «российском» кандидате в президенты Беларуси на предстоящих в 2011 году президентских выборах, то, на мой взгляд, в этих словах присутствует эдакое лукавство. Ведь сегодня у Москвы нет медиа-ресурсов, чтобы как следует «раскрутить» своего кандидата — в отличие от 2001 года сегодня просто не осталось российских телеканалов, которые транслировались бы на территории нашей страны в «первозданном» виде.

В 2009-м мы имеем не НТВ, а НТВ-Беларусь, не РТР, а РТР-Беларусь, не ОРТ (или Первый, как он нынче называется), а ОНТ и так далее. Понятно, что обладателей спутниковых антенн я не считаю, поскольку их сравнительно не много.

И именно в первые годы нового века шла «зачистка» информационного пространства, дабы поставить крест на российском доминировании в этой области.

В сущности, это правильно, поскольку негоже давать возможность другой стране практически безраздельно владеть медиа-рынком на территории другого государства. Думаю, если бы в России транслировалось 5 белорусских каналов и всего один российский, Кремль тоже вряд ли был бы доволен.

С.О. — Доставалось на орехи не только российским журналистам. Например, 21 июня из Беларуси был депортирован гражданин Украины Михаил Подоляк на том основании, что в выпуске газеты «Время», организатором которой он являлся, публиковались статьи, содержавшие «призывы к консолидации радикальной оппозиции с целью противодействия государственным органам Беларуси». Более того, Подоляку на протяжении пяти лет было отказано во въезде в нашу страну.

Да и белорусским негосударственным СМИ с каждым днем приходилось быть внимательнее и осторожнее — самоцензура стала едва ли не нормой почти во всех редакциях, поскольку карали за малейшую провинность. Так, экс-депутата Валерия Щукина лишили аккредитации в Палате представителей за публикацию в «Народнай воле» о пресс-конференции, посвященной Дню единения Беларуси и России. А Министерство информации вынесло официальное предупреждение «Прессболу» за публикацию комиксов «Саша и Сирожа», поскольку персонажи комиксов коверкали русский язык…

В.М. — На «Прессбол», по-моему, осерчал за что-то и тогдашний министр финансов Николай Корбут?

С.О. — Да, он подал в суд на «Прессбол» с требованием выплатить ему денежную компенсацию в размере 70 миллионов рублей за нанесенный моральный ущерб. Поводом послужила публикация в «Прессболе», в которой говорилось, что заместитель председателя Белорусской ассоциации гимнастики Андрей Иманали разыскивается Интерполом за участие в организованной преступной группировке.

В.М. — Подожди, а какое отношение Корбут имел к гимнастике, помимо, естественно, громкой фамилии?

С.О. — Прямое. Он, будучи министром финансов, одновременно являлся и председателем Белорусской ассоциации гимнастики, где в заместителях у него официально значился этот самый Иманали, гражданин России. Причем претензии Корбута были не к фактам, изложенным в самом материале, а к его анонсу на первой полосе — к подписи, наложенной на фотографию: «В замах у министра финансов ходит человек, разыскиваемый Интерполом за участие в организованной преступной группировке».

В.М. — Так в чем противоречие? За что Корбут подал в суд?

С.О. — А я знаю? Наверное, если бы в «Прессболе» было написано, что «В замах у Николая Корбута ходит…» и далее по тексту, то проблем у газеты, возможно, и не было бы…

Так или иначе, суд, состоявшийся в начале января 2005-го, принял все доводы истца. Единственное, если не ошибаюсь, сумма денежной компенсации за моральный ущерб была снижена с 70 миллионов до 40 миллионов: суд обязал «Прессбол» выплатить 30 миллионов, а главного редактора Владимира Бережкова — 10 миллионов.

Впрочем, и после этого в «Прессболе» не перестали печататься острые и злободневные статьи. В декабре 2004-го вышел первый материал проекта «Операция «Крот». За ним последовал еще добрый десяток публикаций на тему, посвященную нечистоплотности некоторых людей, напрямую связанных с белорусским футболом. В частности, прессболовцам удалось вывести на чистую воду экс-голкипера национальной сборной Валерия Шанталосова.

В.М. — Даже я, человек довольно далекий от реалий белорусского футбола, в курсе этой истории. Думаю, наши читатели тоже. А что-то позитивное в мире спорта в 2004 году было?

С.О. — Конечно. Один триумф Юлии Нестеренко, ставшей чемпионкой Олимпийских игр в беге на 100 метров, чего стоит! В Афинах брестчанка в блестящем стиле завоевала золотую медаль в спринте.

Нельзя не отметить и гомельчанина Игоря Макарова, выигравшего для Беларуси первое олимпийское золото в дзюдо. Всего же в Афинах наши спортсмены завоевали пятнадцать медалей различного достоинства.

Надо вспомнить и участие белорусской «молодежки» в финальном турнире чемпионата Европы по футболу. В Германии команда под руководством Юрия Пунтуса могла бы добиться большего, нежели третье место в группе, если бы на ее пути не встал румынский арбитр Александру Тудор. Поединок белорусов с сербами он отсудил безобразно, удалив по ходу встречи Тимофея Калачева и Александра Глеба и назначив крайне сомнительный пенальти в ворота Юрия Жевнова. В итоге среди наших болельщиков его имя стала ругательством — пройдя небольшую «модернизацию» путем замены двух первых букв на одну из греческого алфавита, фамилия Тудора долгое время произносилась белорусскими любителями футбола на очень брутальный манер…

Можно также отметить и то, что в январе 2004-го состоялось открытие горнолыжно-спортивного комплекса «Логойск», а в Минске один июльский день «гостил» Кубок Стэнли — главный трофей профессионального хоккея. Его в белорусскую столицу привез российский голкипер Николай Хабибулин, выигравший его вместе с «Тампой-Бэй».

По правилам НХЛ, как известно, каждый игрок команды-победительницы имеет право взять на родину на один день Кубок Стэнли. Однако уроженец Свердловска решил привезти его в столицу Беларуси, поскольку его жена — минчанка.

Но я не был в числе тех, кто ходил поглазеть на Кубок Стэнли. И нисколько не жалею. Вот если бы серебряную чашу привез в Беларусь кто-нибудь из белорусов-НХЛовцев — Руслан Салей, Михаил Грабовский, Андрей или Сергей Костицыны — это совсем другое дело.

В.М. — Но поступок Хабибулина свидетельствует об его отношении к жене и теще!

Что еще запомнилось из того года? 6 августа многие минчане опоздали на работу — жители столицы не обнаружили ни одной желтой мерседесовской маршрутки, принадлежащей ООО «Миндавг».

Таможенные органы установили факты нарушения порядка использования 148 автобусов, которые были ввезены с предоставлением льгот по уплате таможенных платежей. Предприятие вынуждено было полностью оплатить пошлины, и из-за этого возникли трудности с оплатой взятых в лизинг автомашин. В августе хозяйственный суд Минска удовлетворил иск немецкого концерна Daimler-Chrysler и конфисковал 200 микроавтобусов «Mercedes» стоимостью около 5 млн. евро.

В результате всех этих коллизий уехать маршруткой было в те дни ой как непросто.

А еще 27 июля министр образования Александр Радьков подписал приказ об аннулировании лицензии на образовательную деятельность Европейского гуманитарного университета. Впоследствии вуз возобновил работу в Вильнюсе как белорусский университет в изгнании.

С.О. — В 2004-м году впервые за 10 лет не проводилась «Рок-каранацыя», на смену которой пришел концерт «Генералы айчыннага року», состоявшийся в апреле в минском Ледовом дворце. Непонятно только, почему организаторы проигнорировали некоторые преимущественно русскоязычные группы — в частности, «Ляписа Трубецкого».

В.М. — Но потом к идее «Рок-каранацыi» вернулись вновь. И если ты заговорил о музыке, то необходимо вспомнить белорусский дебют на «Евровидении».

С.О. — Нашу страну там, по-моему, представляла группа «Пьер и Константин».

В.М. — Спасибо, насмешил! «Пьер и Константин» — это парикмахер из «Двенадцати стульев», который охотно отзывался на Андрея Ивановича. Нет, на «Евровидении» Беларусь представлял дуэт «Александра и Константин», созданный в 1998 году. Однако сенсации они не произвели, заняли достаточно скромное место — до победившей тогда украинки Русланы им было далеко. Но в историю войдут, хотя бы потому, что были первыми от нашей страны на этом мероприятии.

С.О. — А в ноябре в минском Дворце спорта с единственным концертом в рамках европейского тура выступила британская группа Whitesnake — в Беларусь приехал сам Дэвид Ковердэйл. Мне очень понравилось, как легенда рока отреагировал на вопрос, заданный на пресс-конференции моим другом журналистом «Радио «Свабоды» Игорем Карнеем. Коллега спросил Ковердэйла, что он думает, когда чиновники, которым не нравится та или иная музыка, ее запрещают. Лидер Whitesnake ответил, что музыку вообще нельзя запрещать. И добавил, что у чиновников в отношении музыки, как правило, плохой вкус.

В.М. — Позволю себе отметить, что не только в отношении музыки. В 2004 году Государственный регистр кино-видеофильмов Министерства культуры Беларуси отказал независимой студии «Татьяна» в выдаче прокатного свидетельства на показ документального фильма о жизни и творчестве писателя Василя Быкова «Долгая дорога домой... Реквием» на том основании, что демонстрация фильма в кинотеатрах Беларуси может отрицательно повлиять «на морально-этические основы жизни белорусского народа». Решение о запрете фильма приняли также две комиссии при Минкульте Беларуси — республиканская экспертная и классификационная.

Может, название министерства стоило бы поменять? Ведь если Быков — это не белорусская культура, то я даже и не знаю, кого чиновники из Министерства, замечу, культуры, считают ее представителями, по сути, поставив фильм о Василе Владимировиче в один ряд с лентами порнографического содержания…

И на этой пессимистической ноте предлагаю считать воспоминания о 2004 годе исчерпанными.

С.О. — Согласен. Точка, правда, точка у нас вышла мрачноватая, зато — показательная…