Дневник войны, глава 228. «Мы все еще есть. И мы все еще говорим»

Для меня конец ноября – это всегда дни памяти, скорби и печали. Это дни про Голодоморы и Революции.

Сегодня эти дни приходятся на не менее значащий период для украинской истории – борьбу с все той же кровавой империей. Мы снова боремся за свое право жизни, жизни в Украине.

Уже прошло почти сто лет после трагедии голодного геноцида, а рана эта напоминает о себе огромным рубцом на сердце украинцев нескольких поколений подряд.

И кажется, что это было давно, и все давно уже все проанализировали, отрефлексировали, отгоревали. Мы ведь выжили, и род мой выжил.

Но это все очень глубинные и сложные процессы для украинской нации.

И речь не только о том, что мы потеряли (их убила советская власть) около 4 миллионов людей, речь и том, что это на самом деле неисчислимые утраты колоссальных масштабов, которые власть СССР пыталась цинично скрыть.

Почти 30 стран мира признали Голодомор в Украине 1932-1933 годов геноцидом. В 2022-м Европарламент утвердил резолюцию, что искусственный, массовый голод в Украине был результатом осознанных и целенаправленных действий сталинского режима.

В 2024 году, на третий год большой войны и спустя 91 год после Голодомора в издании Gazeta.ua вышел материал украинского философа и писателя Владимира Ермоленка. На меня он произвел неизгладимое впечатление. И я считаю, что эти четко артикулируемые им смыслы, должны звучать на весь мир, и я готова переводить их на все языки мира.

Но здесь, в этой важной главе дневника, я просто не имею права подать слова Владимира Ермоленка не иначе, как исключительно в оригинале и на языке оригинала. Мы все еще есть. И мы все еще говорим!

«Коли ми говоримо про Голодомор, ми говоримо не лише про вбитих, а й про ненароджених.

Коли ми говоримо про розстріляні Відродження (у множині), ми говоримо не тільки про тих, кого розстріляли чи вбили в таборах, а й ненароджених. І про невисловлених. Про недоговорені думки, ненаписані тексти. Про можливих дітей і можливих учнів, яким сказали назавжди: ні-ні, тепер ти мусиш мовчати. Про тих, кого змусили замовкнути.

Коли ми говоримо про цю війну, ми говоримо про, можливо, мільйони ненароджених. Про те, що ще могли створити ті, хто загинув, і ті, хто через ці загибелі не народився. Це цілі шахти і пласти буття, вглиб і вглиб, які не змогли відбутися.

«Ненарожденні» – важливе поняття української культури. Недарма воно звучить у Шевченка. Ненарожденні – це необовʼязково ті, хто колись ще народиться. Можливо вже не народяться ніколи. Їхні життя ампутовані. Але вони мають голос.

Вони говорять самою своєю неможливістю говорити».

Самое страшное сейчас осознавать, что голод снова повторяется. Он был в Буче, Ирпене, Гостомеле, Мариуполе, Изюме, Херсоне – и на всех оккупированных российскими войсками территориях.

Его знают украинские военные после российского плена, которые выходят просто обессиленными скелетами с автобусов после долгожданного обмена…

В этом году исполняется 20 лет Помаранчевій Революції, 10 лет Євромайдану, который стал началом Революції Гідності. И эти события наглядный пример слов с гимна Украины: «Душу й тіло ми положим за нашу свободу!»