Глуховский: «Диктатуры позволяют уродам быть уродами»

Мысли современного классика, которые многое объясняют и заставляют переосмыслить. Выбрали самое интересное.

«Народу быстро объяснили: кто не с нами, тот против нас»

— Народ никто не спрашивал, он за эту войну не голосовал, ему эту войну навязали, — отметил Дмитрий Глуховский на канале Радио Свобода. — Война, выношенная изначально в умах Путина, который за нее изначально был единолично ответственным и который постарался всячески с себя эту ответственность спустить на уровни ниже, сначала на свой ближайший круг — Совет Безопасности, потом на парламент, потом в бюрократию и чиновничество.

А народ не спросили. Народ просто проснулся в новой реальности, и его из этой реальности не выпускают, потому что реальность эта по кругу огорожена колючей проволокой и лают лагерные собаки, и все это прекрасно видно и слышно.

И даже если пока все это еще какая-то полутеатральная декорация, историческая память говорит о том, что она может стать реальной, и вполне быстро.

Народу быстро объяснили: кто не с нами, тот против нас. Если ты не поддерживаешь вот это отрезание голов и поедание людей, то ты получаешься врагом. А если ты враг, то ты сам следующий в очереди на отрезание и поедание.

К тому же народ все еще чрезвычайно плохо информирован и выбирает из многообразия доступной информации ту, которая позволит ему дальше конформно существовать в этих условиях надвигающегося лагеря.

Люди ведут себя конформно, как, видимо, они всегда себя вели в условиях сгущающегося тоталитаризма. Никто не хочет в одиночку противостоять заведомо превосходящей тебя силе. Все предпочитают переждать, пересидеть.

Сейчас попытка такой постмодернистской стилизации, убеждения людей, что это продолжение той войны, хотя, очевидно, что это никакое не продолжение Великой Отечественной войны.

Но именно потому, что моральные основания для этой войны совершенно отсутствует, власть пытается судорожно и не очень убедительно заставить людей поверить в то, что все это имеет хоть какой-то смысл и хоть как-то может быть обосновано.  

Это будет продолжаться, и я думаю, что именно тот очень низкий уровень искренности, который за всем этим стоит, не даст людям в это поверить.

«Электронное приглашение на казнь»

— Сейчас есть электронное приглашение на казнь через мобилизацию. Моргнуть не успел — и у тебя уже повестка. А повестка автоматически закрыла выезд из страны, и вот ты уже приговорен к смерти.

Потому что на фронте ты уже являешься не субъектом, а объектом, совершенно бесправным, тебя могут загнать куда угодно, сделать с тобой, что угодно, и никто ничего о тебе не узнает.

То есть, по факту, через мобилизацию идет учреждение механизма массовых репрессий, которыми любых неугодных можно просто одним кликом репрессировать. 

«Ты хочешь остаться в ощущении себя не людоедом, а человеком, но это все голимые самооправдания»

— Всеми этими людьми изначально руководит страх, они отстраивают свою, и общественную, и личную позицию, исходя из страха все потерять — кто-то работу, кто-то возможность уехать, кто-то свободу, кто-то жизнь.

Разумеется, принимая участие в строительстве рейха, ты так или иначе задаешь себе ряд вопросов и находишь на них ответы, ряд из которых тебя беспокоит, а другие успокаивают.

Ты хочешь остаться в ощущении себя не людоедом, а человеком, который так или иначе все равно находится если не на стороне добра, то пытается количество добра максимизировать, а количество зла уменьшить.

Но это все голимые самооправдания. Ты либо работаешь на сатану, либо не работаешь.

Когда ты работаешь на сатану, ты делаешь это, может быть, из страха, может быть, из шкурных интересов в плане максимилизации своих доходов, не хочешь терять свой статус, свои позиции и т.д.

Но дальше — постфактум — когда ты принял решение уже из интересов исключительно шкурных, наступает рационализация и попытка морализировать себя.

Ты говоришь себе: на самом деле я человек, существо моральное, сделал это не для того, чтобы здесь лишний миллион заработать, не для того, чтобы избежать каких-то опасностей, которые бы грозили мне в обратном случае, а потому что я сам решил так сделать. Потому что, посмотрите, без меня было бы хуже.

Я по крайней мере смог некоторое количество человеческих жизней сохранить. Если не мы, то были бы другие, и они бы натворили гораздо большее зло. Поэтому фактически я чуть ли не героическую позицию занимаю, грудью своей прикрывая эту амбразуру.

И еще помогает виктимизация себя, когда ты изощряешься, переворачиваешь эту ситуацию с ног на голову и убеждаешь себя в том, что на самом деле жертва в этой истории — ты, или что выбора у тебя другого не было, и начинаешь во всех своих бедах обвинять подлинных жертв.

Точно так же, как эсэсовцы, расстреливающие евреев, очень злились, когда те молили их о пощаде, потому что вместо того, чтобы избавить своих палачей от стресса, они стресс усугубляли и в ответ получали гораздо большую жестокость при казнях.

Точно так же в первые недели войны, пока еще было некоторое замешательство среди российской интеллигенции, в том числе и среди правящего класса, была популярна попытка переключить всю вину на украинцев, сказать, что вот они сами виноваты, они нас в это втравили, они слишком независимо себя вели, они раздражали нас и т.д. — и вот они напросились.

По большому счету здесь речь идет не о каких-то реалистических объяснениях, а о том, что ты хочешь избавиться от гнетущего тебя чувства вины. Никто не хочет жить с этим чувством. Это серьезная ноша, с которой трудно справиться, с одной стороны.

С другой стороны, ты не хочешь чувствовать себя злодеем, ты хочешь сохранить ощущение собственной целостности, ощущение, что ты находишься в целом на стороне добра или по крайней мере, что нет никакого добра в мире, и тогда ты такой же, как все.

И тогда любой трюк манипулирования информацией, который тебе поможет с этим, будет хорош, и ты к нему немедленно прибегнешь. Любые фальшивые факты и подтасовки ты воспримешь с желанием за чистую монету, а от любых объективных фактов ты немедленно откажешься.

«Циники убеждают себя в том, что добро — это удел идиотов»

— Приходится с собой проводить такие операции, которые тебя, просто чтобы сохранить ощущение хоть какой-то собственной целостности, делают таким циником, что потом уже оттуда ни в какое добро, ни в какое зло поверить нельзя.

И вообще, когда ты становишься сознательно, будучи человеком с определенным жизненным опытом и кругозором, на сторону зла, это возможно только если ты превращаешь себя в циника.

А циники убеждают себя в том, что нет добра и зла, или что добро — это удел идиотов. А любой умный человек видит, что все относительно, все условно.

Ты доказываешь себе, что либо все вокруг зло и все кошки серые ночью, что нет ни черного, ни белого, или ты доказываешь себе, что, может быть, добро и есть, но только те люди, которые наивны, глупы и недалеки, могут в это верить.

Тем самым как бы ты себя ставишь выше добра и зла. Но оттуда пути назад уже нет. 

«Дом, который построил Путин, основан просто уже на абсурдной лжи, на подмене всех моральных понятий»

— Мы думаем, что диктатуры держатся на лжи, но по факту они держатся на способности транслировать, проецировать страх, на своей способности творить насилие безнаказанно. И в эту ложь люди верят или притворяются, что верят, потому что знают, как велик штраф, наказание за неверие лжи.

То есть если бы диктатуры не могли подкреплять свое вранье преследованием инакомыслящих, подкреплять все демонстрацией силы и способностью любого скрутить в бараний рог, то ценность, правдоподобие их лжи была бы гораздо ниже и воспринималась бы нет так серьезно.

Тот дом, который сейчас построил Путин, основан на беспрецедентной, невероятной, просто уже абсурдной лжи, на искажении, подмене всех моральных понятий, на просто уничтожении моральных основ здорового функционирования и общества, и любого человека.

Лжи, которая омрачена и обагрена кровью и десятков тысяч украинцев, и десятков тысяч российских солдат, которая, совершенно очевидно, загоняет страну дальше в тупик, которая, совершенно очевидно, приведет в долгом цикле к ее распаду и, возможно, частичному уничтожению.

Эта страна, этот режим неужели достоин, чтобы выжить?

Это просто настолько больное образование, настолько смертоносная конструкция для всех, что без ее падения, без ее уничтожения или самоуничтожения у России нет будущего.  

На чем держатся диктатуры

— Мне кажется, что диктатуры и тоталитарные режимы, делающие ставку на разделение внутри страны, там, на правых и левых, католиков и протестантов, евреев и арийцев, тутси и хуту и т.д., и дающие власть чинить насилие относительно друг друга, конечно, работают не только через страх быть наказанным за сопротивление режиму, но и через высвобождение того потенциала зла, которое есть в каждом человеке.

Накопленные травмы и перенесенные унижения сжимают эту пружину внутри человека, которая требует распрямиться.

И когда тебя освобождают от уголовной ответственности относительно какой-то группы населения, говорят, вот это цыгане — сегодня сжигаем цыган, вот это евреи — бей евреев, вот это кавказцы и т. д., тебе предлагают безнаказанно для себя выплеснуть все накопившиеся унижения и агрессию относительно этой группы, велик соблазн выпустить зло.

Это зло, которое я вижу как стальную ржавую пружину, свернутую внутри каждого человека. И в зависимости от того, как его били, как его оскорбляли, что ему пришлось терпеть, эта пружина может быть невероятной силы, в том числе и разрушительной.

И тут приходит кто-то и говорит, а я тебе разрешаю, может быть, тебе украинцы или евреи ничего не сделали, но, поверь мне, в твоих бедах всегда были виноваты именно они.

Это предлагает тебе такую терапевтическую стратегию, которая освобождает тебя от боли и горечи, которые тебя изнутри продолжают тревожить и глодать.

То есть диктатуры в том числе освобождают зло, внутри человека накопленное. Диктатуры позволяют уродам быть уродами.