Класковский: «Тон задавал Путин. Лукашенко подыгрывал и даже где-то бежал впереди паровоза»

В День космонавтики Владимир Путин и Александр Лукашенко встретились на переговорах на космодроме Восточный в Амурской области. Что обсуждали союзники в течение трех часов и какие важные заявления прозвучали по итогам встречи?

Лукашенко обвинил «коллективный Запад» в попытке уничтожить Россию, а с ней и Беларусь. Кроме того, он назвал трагедию в Буче «спецоперацией Британии», а также заявил, что «если бы Россия хоть чуть-чуть опоздала со спецоперацией, Запад бы нанес по ней сокрушительный удар».

Путин, в свою очередь, пообещал в ответ на «тотальную санкционную войну» углублять интеграцию в рамках Союзного государства и «сообща противостоять любым попыткам затормозить развитие наших стран или искусственно изолировать их от глобальной экономики».

Войну в Украине российский правитель назвал не только «спецоперацией», главная цель которой — «помочь народу Донбасса», но и трагедией. России, по его словам, не оставили выбора, но все равно, «как ни странно прозвучит, Украина, Беларусь и Россия — триединый народ».

При этом, как заявил Путин, «операция» будет продолжаться до полного завершения и достижения целей, поставленных в самом начале.

В общем, о намерении выстоять и всем показать было сказано много и громко. Но среди привычной банальной риторики были действительно важные моменты.

— Сразу стоит вынести за скобки всю эту пропагандистскую трескотню, — отмечает в экспресс-комментарии «Салідарнасці» политический обозреватель Александр Класковский. — Тон задавал Путин, который заявлял, что другого выбора, мол, у нас не было и если бы мы не напали, то на нас бы напали. А Лукашенко ему подыгрывал и даже где-то бежал впереди паровоза. Например, назвал трагедию в Буче британской психологической спецоперацией и даже якобы предъявил какие-то доказательства.

Аналитик выделил в заявлениях по итогам встречи два вопроса, которые действительно волновали белорусского гостя: экономическая поддержка, которую хотел получить Лукашенко, и его возможное включение в переговорный процесс между Москвой и Киевом.

— Если проанализировать экономическую поддержку, символическим жестом стало то, что Путин внес в Думу законопроект, который разрешает белорусским строителям участвовать в сооружении космодрома Восточный.

Видимо, такой шаг говорит и о том, что с живыми деньгами у России негусто: кредиты никакие уже не дают, но если хотите подзаработать — присылайте своих строителей. Хотя вряд ли это будут доходы, способные спасти белорусскую экономику.

Лукашенко похвалился, что поговорили по нефти и по газу, что Россия поддержит белорусские НПЗ. Но Минск часто выдает желаемое за действительное. Так что я бы здесь в большей степени ориентировался на слова Путина. А он сказал: мол, мы сохраняем благоприятные цены на нефть и газ для внутреннего потребления в Беларуси.

Обратите внимание на ключевые слова: во-первых, «сохраняем» (то есть о снижении речь не идет), и во-вторых, «для внутреннего потребления» (а ведь нефть в основном закупалась Беларусью в больших объемах, чтобы из нее производить нефтепродукты и продавать на Запад — теперь эта лавочка закрылась).

В любом случае, притока валюты, необходимого Беларуси, не будет. К тому же из года в год нефть дорожает из-за того, что Россия проводит налоговый маневр в своей нефтяной отрасли. Лукашенко сегодня туманно заявил, что Путин якобы пообещал в этом плане какую-то компенсацию белорусским НПЗ. Но российская сторона пока этого не подтвердила.

Да, газ для Беларуси намного дешевле, чем для Европы сейчас. Однако белорусскую сторону это тоже не вполне устраивает — Лукашенко все время добивался, чтобы газ для Беларуси был по ценам Смоленской области, а Путин на этот счет ничего не говорит. «Сохраняем» — это все равно примерно вдвое дороже, чем для Смоленщины.

Лукашенко, замечает собеседник «Салiдарнасцi», с ностальгией вспоминает времена Советского Союза, который, мол, жил и развивался и под санкциями, но вернуться в те времена — это пустые иллюзии:

— Нельзя войти дважды в ту же реку. Лукашенко ментально живет в индустриальной эпохе, он думает, что как когда-то Беларусь была сборочным цехом СССР, так сейчас может превратиться в сборочный цех России, потому что оттуда ушли многие западные компании.

Но Беларусь сама отстала и не может без притока современных технологий давать продукцию, которая конкурировала бы с продукцией западных фирм. А без этого упования на некое российско-белорусское чучхе безосновательны: обе страны все больше будут проваливаться в технологическом плане и все больше отставать от передового мира.

А что с миротворческими надеждами Лукашенко? Их реализация тоже под большим вопросом, считает эксперт:

— Путин позволил себе такую снисходительную риторику, фигурально похлопал партнера по плечу — дескать, спасибо, что вы нам организовали площадку для переговоров, неплохо было бы и впредь ее использовать. Но кроме этого благого пожелания ничего не прозвучало.

А Украина устами своих политиков уже выразила недоумение: в какой роли Лукашенко собирается фигурировать на этих переговорах — агрессора, миротворца или жертвы? Это совершенно разные амплуа, и похоже, что сам Лукашенко не определился, что называется, путается показаниях. С одной стороны, говорит, что мы к войне никакого отношения не имеем, с другой — раз уж нас втянули в это дело, то и за стол переговоров пускайте. А это ведь косвенное признание соучастия…

Очевидно, что для него сверхзадача — не остаться в стороне, не выпасть из процесса. Засветиться в пиаровском плане, показать свою якобы политическую субъектность. И, что еще важнее — в принципе не остаться крайним. Он явно опасается, что Кремль и Киев какую-то развязку рано или поздно найдут, Путин выскользнет из-под санкций, открутится от перспективы платить репарации или попасть под суд в Гааге — а про белорусского союзника могут забыть, и на него посыплются все шишки.

Так что Лукашенко хотел бы вклиниться в переговоры, но, по-моему, Москва за это особо не переживает, и Киеву это не нужно, и тот же Эрдоган, президент Турции, не захочет отдавать миротворческую инициативу.

Идея, что Беларусь может быть гарантом безопасности Украины (об этом несколько дней назад сказал глава российского МИД Лавров), — тоже пустые слова. Какой гарант безопасности, если один из основных ударов был нанесен как раз с белорусской территории и за счет этого российские войска в какой-то момент почти дошли до Киева? Вдобавок белорусский министр иностранных дел Макей сам просит о гарантиях для Беларуси — получается, кто в лес, кто по дрова.

Из потуг белорусского руководства вклиниться в переговорный процесс ничего не получается, резюмирует Александр Класковский. А все усилия Лукашенко лишь отражают его нервозность и осознание, что никакого блицкрига и сопутствующих дивидендов не вышло, но вышел большой облом, и его последствия придется хлебать полной ложкой.

— Два режима оказались изгоями, поэтому они будут вынуждены жаться один к другому, валить с больной головы на здоровую, твердить про британские и прочие провокации. Но все это жалкие попытки.

И потом, как ни подыгрывай российским пропагандистским мифам, у Кремля, как видим, нет ни большого желания, ни больших возможностей поддерживать белорусского партнера финансово-экономическими вливаниями. А вот использует его Москва для своих агрессивных целей по полной программе.