Кремлевское долголетие. Как Россия пришла к новой геронтократии

Госдума разрешила Владимиру Путину продлить полномочия главы Следственного комитета после того, как тому исполнится больше 70 лет. Действующему руководителю ведомства Александру Бастрыкину уже 71 год, и еще не так давно достижение этого возраста было последним дедлайном.

Формально законодательство ограничивало срок работы сотрудников Следственного комитета, в том числе и его председателя, 65 годами с возможностью продления до 70 лет в ручном режиме. Но теперь никакие возрастные ограничения не помеха для работы Бастрыкина, который давно и хорошо знаком Путину.

Самому правителю РФ скоро исполнится 72 года, но он приходил к власти довольно молодым человеком, поэтому проблемы возраста в российском руководстве долгое время не существовало. В момент первого избрания Путину было 47 лет, а его окружение, которое стало быстро занимать ключевые посты, находилось примерно в том же возрасте.

Тогда предельные сроки работы чиновников и силовиков составляли 65 лет безо всяких оговорок. Этот дедлайн для сравнительно молодой команды сравнительно молодого президента казался недостижимым.

В начале 2000-х Путин не раз подчеркивал, что не собирается работать дольше положенных законом сроков и увеличивать их. Но чем дольше он находился у власти, тем ближе становились дедлайны для его окружения.

Помощь старшим

Продление срока работы Бастрыкину — логичное продолжение путинской кадровой политики. Кремль может сколько угодно проводить кадровые конкурсы для молодых и перспективных, заявляя, что им открыты любые дороги, но эти дороги заканчиваются на региональных или второразрядных федеральных постах.

Сам Путин рассуждает об участниках войны как «новой элите», но на деле не собирается избавляться от реальной элиты — людей, которые старели на службе вместе с правителем. Для них последовательно отменяют все новые ограничения.

Эти люди вросли в свои должности — главе государства комфортно видеть знакомые фигуры в знакомых креслах. В свои 70+ Путин всеми силами хочет сохранить привычный порядок вещей, поэтому устраняет любые препятствия для кадрового ультраконсерватизма. История возрастных барьеров для чиновников и силовиков отражает историю старения Путина и его окружения.

Снятие возрастных ограничений началось еще в 2010 году — к тому моменту часть высшего российского руководства начала достигать законодательных дедлайнов. Поначалу дело касалось не непосредственно путинского окружения, а более старшего поколения — глав Конституционного и Верховного судов Валерия Зорькина и Вячеслава Лебедева.

Изначально возрастной лимит этих должностей составлял 70 лет, поэтому в 2010 году тогда еще президент Дмитрий Медведев убрал ограничения для 70-летнего Зорькина, а в 2012 году вернувшийся в Кремль Путин сделал то же самое для 70-летнего Лебедева.

Интересно, что сам Медведев в том же 2010 году, наоборот, вводил для гражданских служащих строгие возрастные лимиты в 60 лет, плюс еще пять лет давалось на работу сверх срока по соглашению работника и нанимателя. В общем, предельные сроки работы госслужащих и части силовиков были даже снижены на пять лет.

Эта политика вполне вписывалась в модернизационную риторику Медведева — инновациями, которые были фасадом медведевского срока, должны заниматься молодые и прогрессивные люди, а не замшелые кадры.

Инициатива могла помочь и самому Медведеву в случае выдвижения на второй срок — тогда он не был бы отягощен договоренностями по сохранению должностей за путинской командой. Ее представители доработали бы до дедлайна и вынуждены были бы уйти.

Столкновение путинских элит с возрастным барьером действительно произошло, но не во время второго срока Медведева, а после возвращения в Кремль самого Путина в 2012 году. Естественно, он быстро (уже в 2013 году) откатил назад медведевские изменения. На самого Путина как президента ограничения не распространялись, зато они касались одногодков в его команде.

Например, в 2013 году тогдашнему главе президентской администрации Сергею Иванову исполнялось 60 лет и перед ним стояла перспектива работы «в особом порядке» продления.

В таком режиме тогда уже работал 63-летний министр иностранных дел Сергей Лавров и 62-летний секретарь Совета Безопасности Николай Патрушев. 62 года было и директору ФСБ Александру Бортникову.

Таким образом, до окончательного запрета на работу по возрасту для серьезной части путинского круга оставалось от 2 до 5 лет. Путин отдалил этот барьер, подняв предельный возраст работы до 65 лет, а работы «по соглашению» — до 70 лет.

Но время шло, а начальники не молодели. В 2019 году Путин снял возрастные ограничения для ректоров крупнейших вузов.

В 2021 году возрастные чиновники и силовики опять уперлись в барьер — уже 70 лет. В итоге Путин разрешил лицам на высших госдолжностях работать и после его достижения.

Тогда же он внес в Госдуму законопроект, где просил дать ему возможность самому определять, сколько могут работать высшие армейские чины, и депутаты такое право ему предоставили. Естественным продолжением этой политики стало расширение возрастных пределов для чиновников более низких рангов — ведь возрастные руководители тоже хотели бы сохранить вокруг себя привычное окружение.

Специальные уточнения для Бастрыкина потребовались потому, что пределы для главы СК прописаны в законодательстве отдельно. В целом же это продолжение путинской политики по закреплению своего ближнего круга на привычных должностях.

Тем более что положение Бастрыкина было весьма шатким — он выступает с одиозными инициативами, ссорится с Госдумой и другими ведомствами, занимается пиаром. Его структуру был бы не против поглотить молодой и влиятельный генпрокурор

Игорь Краснов — разговоры об упразднении Следственного комитета идут давно. Возрастной дедлайн мог стать удобной возможностью устранить спорную фигуру, но этого не произошло. Путин решил сохранить привычный порядок вещей и пост для своего старого знакомого.

Дедлайн для дедушек

Вполне вероятно, что любые формальные оговорки о возрасте вскоре и вовсе будут удалены из законодательства — ведь сообщения о продлении полномочий «в особом порядке» заставляют общество лишний раз обратить внимание на возраст высшего руководства страны и самого Путина.

Пример можно взять с губернаторов или депутатов — у них никаких возрастных барьеров нет.

Путин и его ближний круг за 24 года у власти прошли большой путь: от молодой команды, которая декларировала демократические цели и всеобщее благоденствие (хотя бы на уровне Португалии), до группы геронтократов, развязавших войну. Даже те, кто когда-то были самими молодыми в путинском окружении, типа Германа Грефа или Игоря Шувалова, уже переваливают 60-летний «медведевский предел» либо приближаются к нему.

72 года главе «Ростеха» Сергею Чемезову. Главе СВР Сергею Нарышкину — 69 лет, столько же новому секретарю Совета Безопасности Сергею Шойгу. Продолжает работать министр иностранных дел Сергей Лавров (75 лет). Даже тем, кого привыкли прочить в возможные преемники, уже немало лет: Сергею Собянину — 66, Михаилу Мишустину — 58.

Молодых и амбициозных персонажей вроде бывшего генсека «Единой России» Андрея Турчака, который слишком активно претендовал на посты губернатора Санкт-Петербурга или спикера Совета Федерации, система отторгает и отправляет в ссылку.

Возрастных персонажей типа Патрушева сменяют на их постах такие же ветераны путинской политики, как Шойгу. Самого Шойгу на посту министра обороны сменил 65-летний Андрей Белоусов. А один из основных кандидатов на смену спикеру Совета Федерации Валентине Матвиенко (ей 75 лет) — это Сергей Нарышкин, которому уже 69.

Ситуация в российском руководстве начинает напоминать ситуацию в руководстве СССР накануне его заката — возрастные чиновники держат посты до последнего, а сменяют их такие же пожилые бюрократы. Дедлайном для такой системы в буквальном смысле остается одна линия — биологическая смерть.

В этом году на посту умер 81-летний глава Верховного суда Вячеслав Лебедев, под которого начинали переписывать законодательство о барьерах. Его сменила 70-летняя однокурсница Путина Ирина Подносова.

Однако на примере Бастрыкина видно, что система, вернее — ее единоличный руководитель в лице Путина, не собирается бороться с этим недостатком. Наоборот, она считает его своим достоинством и старается максимально законсервировать, убрав все барьеры для стариков во власти.

В какой-то момент она может завершить существование по тому же советскому сценарию: в новостную повестку вернется гонка на лафетах, а постаревшие и выгоревшие в ожидании высших постов бюрократы и силовики просто не справятся с накопившимися кризисами.

У более же молодых персонажей не будет для этого ни достаточного опыта, ни подкрепленных им здоровых амбиций — геронтократическая система не терпит таких людей.