Мошес: «Что такого Трампу сегодня может предложить режим Лукашенко или Офис Тихановской?»

— Первое, что нужно понимать, — это то, что имеет значение для Трампа, а что — нет, — объясняет политолог. — А для него имеет значение успех или хотя бы видимость успеха, или хотя бы видимость продвижения по тем вопросам, по которым он давал большие обещания: закончить войну России с Украиной, стабилизировать мексиканскую границу и разобраться с мигрантами, купить Гренландию.

Вот эти заявления звучат громко, привлекают внимание и, несмотря на весь популизм, запоминаются. И в какой-то момент люди начинают спрашивать: где результат?

Трамп это понимает. Нужно учитывать и то, что второй срок в его случае — это срок для истории, а не для переизбрания. И вот он по всем своим заявлениям сымитировал, что что-то происходит.

Но чтобы создавать эту видимость успеха, что-то должно происходить постоянно. А так не получается. Поэтому у него начинается истерика.  

Поясню, что конкретно имею в виду. Трамп ожидал, что Зеленский будет перед ним пресмыкаться, чтобы что-то получить. Но Зеленский ведет себя по-другому.

Он отказался подписывать соглашение по редкоземельным металлам, потому что это выглядело бы абсолютно как неоколониализм.

Отказался признавать, даже очень косвенно и отдаленно, исход переговоров США и РФ как имеющий значение для Украины. Раз Украина не приглашена — говорите о чем угодно.

И, самое главное, его речь в Мюнхене была достаточно провокационной и жесткой. Естественно, Трампа это вывело из себя.

Однако к Беларуси эта его истерика не имеет никакого отношения. Потому что Беларусь не фигурировала в его предвыборной кампании никоим образом.

— Но Зеленский в последнее время неоднократно упоминал о Беларуси, в том числе и в Мюнхене.

— Он предостерегает, что Беларусь может снова стать плацдармом для вторжения. Но я думаю, что у американцев есть своя разведка, и пока она не подтвердит это, темы нет.

То есть Беларусь все-таки никоим образом Трампа не интересовала и не интересует — ни официальный Минск, ни демократические силы, к сожалению.

— Тем не менее, появилась информация о возможных переговорах между Вашингтоном и Минском с целью освобождения политзаключенных. Что вы об этом думаете?

— Я скептически отношусь к этой информации, потому что не вижу переговорной позиции ни у одной из сторон: что на что мы меняем.

Если за это обещают снять какие-то санкции, тогда на границе в Бресте можно сразу написать «здесь открывается коридор для обхода антироссийских санкций».

Безусловно, деталей нам не раскроют, но, повторю, не понимаю условий сторон. С Трампом по-другому просто быть не может. Это человек, который приходит и говорит: меняю снаряды на редкоземельные металлы. И это абсолютно понятная позиция, хоть нам она может и не нравиться.

Но что такого Трампу сегодня может предложить режим Лукашенко или Oфис Тихановской? Геополитически развернуть Беларусь в другом направлении?  

При этом я по-прежнему считаю, если бы Лукашенко без торговли отпустил всех политзаключенных, к нему бы кто-то действительно приехал и попытался поговорить.

Конечно, я был бы очень рад, чтобы вышли люди, но пока для меня все эти разговоры о переговорах неубедительны. Не вижу никакого интереса для американской администрации.

Если эти переговоры действительно к чему-то приведут, я первый скажу: как хорошо, что я ошибался.

Но тут есть еще один момент: как только Путин поймет, что какое-либо движение Лукашенко может привести к тому, что его свобода маневра на западном направлении увеличится, он пригласит его в Москву или в Сочи и объяснит, что с ним будет, если это произойдет.