Романчук: «То, чем занимается Беллегпром, вызывает сожаление, иронию и недоумение»

«Беллегпром» продолжает борьбу с секонд-хендами. Руководитель научно-исследовательского центра Мизеса Ярослав Романчук объяснил, почему эта война заведомо проиграна:

– В белорусской системе управления много лишних, токсичных элементов. Телега «Совок/Госплан» изобилует пресловутыми пятыми колёсами. Поэтому она последние десять лет едет со скоростью менее 1% ВВП в год.

Это государственные структуры и организации, которые являются источниками «чистых» издержек и головной боли для производителей товаров и услуг. Эти структуры – регуляторные шлагбаумы, посредники – бездельники, разрушители справедливости в конкуренции, источники отягощения бюджетов потребителей, ограничители свободы их выбора. Они вносят большой вклад в макроэкономическую дестабилизацию, рост токсичных активов, увеличение стоимости кредитных ресурсов для малого бизнеса и предпринимателей.

Объяснить, обосновать смысл их существования с точки зрения пользы для Человека, для бюджета, для страны невозможно. Они – махровые распорядители чужого. Сами ничего не создают, ни за что не отвечают, только командуют, приказывают, распределяют прибыль, если она есть, или пишут пояснительные записки, когда получаются убытки.

Одной из таких структур, подчеркивает экономист, является концерн «Беллегпром», руководство которого «назначается на должность и освобождается от должности Совмином по согласованию с президентом Республики Беларусь»:

– Под административной крышей «Беллегпрома» работают десятки предприятий текстильной, трикотажной, швейной, кожевенно-обувной отраслей. Конечно, отраслевая ассоциация – полезное, нужное дело. Для обмена опытом, решения общих для отрасли проблем и задач, для ведения диалога с обществом, властью и другими секторами экономики. Такая ассоциация по определению должна быть общественной. Никакого участия государства и чиновников. Это не случай «Беллегпрома». Концерн – это ещё один уровень управления, посредник посредника в лице правительства отрыжка ещё советской управленческой системы.

Могут ли белорусы без политиков, чиновников и бюрократов производить ткани, шить костюмы, делать туфли, выделывать кожу, моделировать трусы или делать дизайн носков? Те, кто думает, что не могут, больны Левиафаном головного мозга. Те, кто продолжает оправдывать присутствие государства в лёгкой промышленности – мол, без него всё заглохнет, засохнет и порастёт травой, выражают презрение и глубокое недоверие белорусам, их способностям и талантам.

Нет ни теоретических, ни исторических аргументов в пользу сохранения хотя бы одной акции государства хотя бы в одном предприятии лёгкой промышленности. То, чем занимается Беллегпром, вызывает сожаление, иронию и недоумение.

«Государственные люди», по мнению эксперта, не помогают раскручивать отечественные бренды и не увеличивают привлекательность товаров легкой промышленности для белорусских и иностранных потребителей.

– Зато Беллегпром всё никак не успокоится с секонд-хендом. Она требует усилить таможенный контроль за ввозом товаров, ввести «дополнительные меры при входе в страну». «Компетентные органы и представители МВД, Госстандарта, таможни, санитарно-эпидемиологической службы» занимаются выявлением «недобросовестной и недоброкачественной продукции». Не для защиты здоровья потребителей, а ради защиты интересов белорусских лоббистов.

Ни Беллегпром, ни полчища контролёров, похоже, не волнует вопрос цен на товары лёгкой промышленности. Беллегпром со своим протекционизмом, несомненно, несёт свою часть ответственности на то, что нормальная, модная, полезная для здоровья обувь для ребёнка едва ли бывает дешевле BYN150-200 ($65 – 75) за пару.

Какая может быть экономика знаний и развитие страны, когда средняя белорусская семья более половины бюджета вынуждена тратить на то, чтобы покушать и одеться?

Напрашивается вроде бы парадоксальный вывод. Для белорусов одежда second hand ценней, нужнее, чем Беллегпром. Первая экономит ресурсы домашних хозяйств, позволяют выглядеть более-менее современно, особенно для молодёжи, а государственный концерн приводит к росту цен и сокращению выбора. Белорусы наверняка бы заметили исчезновение одежды second hand, а вот ликвидацию концерна «Беллегпром» увидели бы только тогда, когда бы радовались резкому улучшению выбора товаров лёгкой промышленности, их удешевления в белорусских магазинах.