Шульман: «Долгие правления заканчиваются смутой довольно часто. И потом все начинают вспоминать, как при дедушке было хорошо»

— Чудо демократического механизма состоит как раз в способности сохранять систему, сохранять пресловутую стабильность при смене властвующих лиц, — объяснила Екатерина Шульман в интервью Ирине Шихман. — То, к чему стремятся автократы, и то, что они продают своим народам — эту самую стабильность — они на самом деле достичь не могут.

Они могут как-то заморозить жизнь на протяжении срока своего физического существования. Но чем дольше они в таком режиме существуют, тем радикальнее будет та смута, которую они оставят в наследство.

Такие долгие правления заканчиваются смутой довольно часто. И потом все начинают вспоминать, как при дедушке было хорошо, потому что был порядок. А то, что дедушка это и подготовил, никому в голову приходит.

Достигать стабильности при демократии позволяет механизм ротаций. При нем все ваши потрясения будут в рамках временно ограниченного выборного процесса.

Понятно, что человеку тяжело добровольно уйти от власти. Однако в демократических странах знают, что ушедшего не посадят и не расстреляют, не уволят его детей со всех должностей и не отберут его имущество. И он может еще раз попробовать избираться через некоторое время.

И тот, кто пришел, тоже знает, что пришел не навсегда. И у него нет задачи окопаться теперь, чтобы никто не смел сделать с ним то, что он сделал с тем, кого победил.

Таким образом система сохраняется. И она обладает волшебной способностью — абсорбировать почти любых радикалов, переваривать их и превращать в часть той же самой системы.

В этом заключается волшебство демократии.

Политолог утверждает, что «волшебство демократии» вовсе не является естественным процессом для общества, в отличие от автократии. И вот почему.

— Если у вас получилось установить демократический механизм, то, с одной стороны, у вас жизнь будет более мирной и, в конечном счете, более сытой. Хотя демократия не для богатых, демократия —для всех.

Просто в этой относительно безопасной обстановке, когда людей не грабят и не убивают просто так, они будут с большим энтузиазмом работать и зарабатывать, потому что не будет безосновательных опасений, что у них или у их детей это все отберут.

Но должна сказать также, что этот механизм не является естественным.

Вообще, если вдуматься, это чудо, которое на самом деле противоречит человеческой природе — отдать власть добровольно, не подчиняясь силе, а потому что это процедура, потому что какие-то бумажки переложили из одной пачки в другую. Это же невероятно!

Мы это наблюдали сейчас в Америке, до этого в Англии и в других странах. Но это чудо в том смысле, что это нарушение естественного порядка, потому что мы идем поперек своей человеческой природы, которая нам говорит: уселся — вцепляйся, и пока не окостенеешь после смерти, не расцепляй пальцы.

Нельзя установить демократию раз и навсегда, нельзя один раз выбрать хорошего человека с демократическими устремлениями, чтобы он вам дальше проводил эту демократию. Придется все время этим заниматься, постоянно.

Это как нельзя дома пол подмести раз и навсегда, нельзя еду приготовить раз и навсегда. Вам придется все время поддерживать вашу демократическую машинку.

Пожалуй, естественным состоянием любого социума вообще является не демократия, а как раз автократия. Более того, из всех автократий самая натуральная — персоналистская. Она самая простая.

Она складывается почти сама собой. Если оставить общество в покое, если оно не будет делать сознательного постоянного усилия, то власть будет монополизироваться в руках немногих. В любой структуре вся власть будет утекать наверх.

Кажется, это почти физический процесс, какой-то антропологический закон. То есть, когда собираются несколько человек, у вас образуется верхушка, а внутри этой верхушки у вас образуется любимый вождь и учитель. И дальше складывается персоналистская автократия.  

И это натуральный процесс, а все остальное не вполне, — говорит Шульман.

Она приводит аргументы, чтобы доказать, что при демократии на самом деле власть не должна принадлежать никому, и объясняет, как беларусы оказались в одном шаге от установления демократии.

— Демократия — это порядок, при котором начальник может проиграть и уйти. Есть такое понятие — двойной оборот Хантингтона.

Имеется в виду вот что: если у вас дважды (не обязательно подряд, но два раза) произошла смена власти, при которой начальник или властвующая партия проиграли и признали это, то, поздравляю, вы прошли тест на устойчивую демократию.

Из этого следует, что авторитарный регресс у вас будет затруднен. Он не будет невозможен, потому что никакой народ, никакая страна, никакой политический порядок не застрахованы от этого навсегда.

Если с этой точки зрения посмотреть на новейшую российскую историю, мы увидим, что у нас такого не произошло ни разу. Ни разу не было такого, чтобы руководитель проиграл и ушел.

А это очень важный опыт, через который надо пройти, очень важный урок, который надо усвоить: посмотрите — проиграли и ничего страшного не произошло.

Однако нужно именно два раза, потому что в Беларуси выиграл один товарищ выборы вполне демократическим путем однажды, победил тамошнего начальника, а потом как уселся, и с тех пор его так и не сковырнешь.

Поэтому важно два раза, и лучше, если эти два раза не разделены между собой 30 или 50 годами. Иначе граждане забудут этот опыт, — уточняет Шульман.

Она опровергает и миф о том, что признаком демократии является парламентская форма правления и рассказывает о формуле демократии.

— Сам по себе парламентаризм не является гарантией от авторитарной концентрации власти. Сегодняшняя ситуация в Грузии хорошо иллюстрирует такое положение, когда парламентская форма правления тоже может стать авторитарной.

Гарантий нет вообще, так как авторитарное — это элемент социальной жизни, его нельзя истребить. Но его надо все время ограничивать.

Поэтому дело не в том, у кого будут полномочия, а в том, у кого их не будет. Лозунг демократии — вся власть никому. Ни у кого не может быть мешка со всеми полномочиями.

Если у вас парламент является главным властвующим органом, и он формирует правительство, у вас должно быть такое законодательство, которое препятствует образованию устойчивого большинства.

Это позволит как можно большему количеству партий войти в парламент и принудит их к коалиционной работе, чтобы не было кого-то одного, кто может принимать все решения, наплевав на всех остальных, — объяснила политолог.