Стрижак: «Режим предпринимает циничную попытку проломать наше единство и позицию Запада»

— Польша поддержала обращение Литвы в Международный уголовный суд (МУС) по поводу Лукашенко и это очень хороший знак, — отметил Андрей Стрижак в экспресс-комментарии «Салідарнасці». — Полагаю, что обращение поддержит и Латвия, которая также является жертвой гибридных атак со стороны режима Лукашенко.

Присоединение других государств зависит от дипломатических усилий Офиса и Кабинета Тихановской, а таже литовских и польских официальных лиц.

Учитывая их совместную работу в этом направлении, выражаю осторожный оптимизм насчет того, что обращение будет поддержано и другими государствами.

Таким образом мы можем еще раз напомнить режиму Лукашенко о том, что его действия неприемлемы, что они должны получить соответствующую оценку.

И этот шаг со стороны Литвы, поддержанный Польшей, очень хорошо демонстрирует позицию европейцев по отношению к режиму.

Напомню, переданные в МУС материалы касаются трансграничных преступлений, которые совершает беларуский режим. Это гибридные атаки на границе, жертвой которых стала Литва.

Также это принудительная депортация людей. Хотел бы пояснить это понятие. Его не следует понимать буквально, как массовый вывоз беларуских оппозиционеров и в целом людей, нелояльных к власти, на границу. Нет, но в стране создаются условия, которые не дают возможности человеку остаться.

Это уголовное преследование за инакомыслие, это всевозможные дискриминационные меры, которые делают невозможной жизнь людей в стране. По международным стандартам, это тоже считается принудительной депортацией.

— Литва, которая, как вы сказали, является прямой жертвой гибридных атак, использовала свое право, согласно международным нормам. Мы еще не знаем позицию большинства западных государств по данному вопросу. Но, как вы считаете, почему им следует поддержать обвинения против режима Лукашенко?

— В этом и заключается суть принципа коллективной безопасности — он предусматривает объединение государств для обеспечения своей безопасности совместно.

И проблемы, и угрозы, которые переживает, например, Франция в связи с миграционным кризисом на своих южных границах – точно такие же, как у Литвы на границе с Беларусью.

Евросоюз — это пространство, на территории которого государства договорились обеспечивать безопасность совместно. Последовательно придерживаться такой политики логично и правильно.

То есть сам принцип коллективной безопасности предусматривает взаимную поддержку. Иначе нет смысла в коллективности.

Кроме того, подобного рода преступления — и атаки мигрантов, и депортация беларусов — являются нагрузкой в том числе на государственный бюджет и других стран, не только граничащих с Беларусью.

Известно, что часть беженцев направляется в Германию, например. Соответственно, государства, в которые чаще всего перемещаются люди, ищущие убежища, тоже заинтересованы в том, чтобы разрешить проблему в стране, где она возникла, не дожидаясь, пока она дойдет до их границ.

Вообще, я как правозащитник понимаю, что мы столкнулись с проблемой, которая касается в целом кризиса концепта и коллективной безопасности, и принципа невмешательства во внутренние дела государств.

До какой степени государство может само принимать решения, что ему делать на своей территории, и в какой момент в эти внутренние дела могут вмешаться иностранные державы?

Напомню, в свое время эта дилемма привела к тому, что рухнула Лига наций. Принцип строжайшего невмешательства тогда привел к тому, что в Италии появились фашисты, в Германии — нацисты, в Советском союзе — коммунизм. Все они делали все, что хотели, что в конечном итоге привело ко Второй мировой войне.

Каждый новый шаг, каждое новое объединение пытается совершенствовать свой подход к решению внутренних конфликтов. ООН вроде бы оказалась чуть ближе, потому что был введен мандат, на основании которого можно вмешиваться и даже вводить миротворческие войска в отдельных предусмотренных случаях.

И все равно мы видим, что это плохо работает. Подтверждение тому, например, история Руанды, где произошел чудовищный геноцид, и ООН просто не успела среагировать.

В новейшей истории есть и другие примеры, которые показывают, что этот инструмент несовершенен. В том числе и беларуский кейс тоже поднимает эти вопросы, ответов на которые пока нет.

У нас ограниченные инструменты, но мы стараемся их максимально использовать. Благодаря нашим международным партнерам это возможно.

— Есть еще одна сторона вопроса — внутренняя. В последнее время беларуский режим перестал скрывать свои истинные мотивы, они довольно открыто ведут торг людьми, подчеркивая, что в ответ ждут каких-то послаблений, а никак не ордер на арест от МУС.

— Изначально сам подход к переговорам выглядел так: есть гуманитарный список, и это базовое условие для начала каких-либо переговоров.

То есть вы выпускаете всех, кто в этом списке, и это будет вашим первым шагом, который может говорить о том, что вы готовы к каким-то переговорам, к изменению своей позиции.

Но что мы видим? Гуманитарный список сам превратился в предмет переговоров, что, на мой взгляд, вообще неприемлемо. Как можно торговаться о том, кто умрет, а кто не умрет в тюрьме и в какой последовательности?!

Все, кто есть в гуманитарном списке, то есть в опасном положении, в ситуации, которая угрожает их здоровью и жизни, должны быть освобождены без всяких условий и немедленно.

Это старт, такой жест мог бы показать, что та сторона готова к переговорам и какой-то гуманности. Однако то, что мы сейчас видим, это просто циничная попытка проломать наше единство и позицию Запада.

Но по позиции западных стран видно, что они не верят Лукашенко и не намерены уступать.

Лично я уверен, что позиция беларуского режима, озвученная в том числе ртом Воскресенского, заключается в требовании от нас полной капитуляции и признании легитимности Лукашенко. Поэтому не вижу с их стороны реального желания переговоров.