Жительница оккупированного Мелитополя: «Детям в школах рассказывают, что Украина — это ненастоящее государство»

В течение последних двух недель в оккупированном Мелитополе практически ежедневно раздаются взрывы разной силы. Сами мелитопольцы называют их ласково «Бавовнятками» и радуются вопреки своему страху.

Жительница города рассказала «Салідарнасці», как оккупанты готовят Мелитополь к референдуму, а украинцы живут надеждой на «восокоточное оружие».

Без воды, без света и без газа

— Уже полтора месяца довольно громко, а последние полторы недели очень громко слышны взрывы. Такая вот «Бавовнятка», милашка, меня лично очень радует, — улыбается Юлия (имя изменено — С.). — При этом местные органы так называемой власти по своим каналам вещают, что это «запланированные учебные стрельбы» или «запланированное уничтожение взрывоопасных предметов». Где они только их берут в таком количестве?

— А солдаты у вас там не курят? Это еще одна распространенная версия.

— Пока о таких инцидентах нам не сообщали. Взрывы происходят чаще всего по ночам. Просыпаешься с ощущением, что твой дом трясется. На самом деле, это страшно, но мы всё понимаем, пусть взрывают. Помню, в феврале те первые взрывы вызывали просто  животный страх, а эти вселяют нам надежду.

Юлия уточняет, что производятся они действительно из высокоточного оружия, потому что не затрагивают рядом стоящие здания.

— Максимум, это где-то в близлежащих домах могут вылететь  стекла. Ничего лишнего они не задевают. И это очень радует.

Однако оккупанты, чтобы скомпрометировать ВСУ и доказать нам, что мы зря радуемся, пытаются одновременно устраивать свои обстрелы. И их снаряды уже специально летят по частным домам. Человеческих жертв нет, но разрушения были.

Не знаю, на что они рассчитывают, но мы прекрасно видим, откуда что летит. Сейчас уже каждый школьник в этом разбирается.

Через город все время движутся колонны военной техники на Херсон и Запорожье. А обратно на тягачах они везут уже сгоревшие покореженные остовы своих машин, — делится наблюдениями собеседница «Салiдарнасцi».

Последние недели, говорит она, и в Мелитополе, и вокруг на блок-постах появилось много силовиков, которые называют себя «военной полицией».

— Они проверяют документы, требуют на накладных печати, которые у нас уже лет пять, как отменили, штрафуют, если что не нравится. Ну и берут «мзду» за любой товар, который везешь. Платить взятки им нужно либо гривнами, либо дорогими сигаретами. Вот такая «полиция».

Вообще оккупанты злобные и мстительные. Нас уже предупредили, что если им придется отступать из города, они взорвут всю инженерную инфраструктуру, которую якобы заминировали, — опасается Юлия.

Она рассказывает, что сейчас весь Мелитополь увешан наглядной агитацией к готовящемуся референдуму:

— Повсюду билборды «Россия — это развитие», «Мы один народ» и пр., раздавали всякие пропагандистские газетки. Несмотря на то, что реклама довольно навязчивая, у людей вызывает только улыбку или неприязнь. В основном, мы привыкли не обращать на них внимания.

Юлия признается, что гораздо больше референдума население Мелитополя беспокоит ситуация на Запорожской атомной электростанции.

— С прошлой недели у нас отключается свет, причем не в отдельном районе, а полностью в двух областях.

От нас до ЗАЭС напрямую километров 80. Все прогнозы по движению вероятного облака указывают на то, что, к сожалению, нас оно не обойдет. Люди очень боятся, некоторые панически, прямо до истерик.

Кроме страха из-за того, что может произойти непоправимое, есть более приземленные проблемы. Мы никогда не знаем, на сколько выключили свет и когда его включат. Могут на полдня, могут на сутки, в начале войны у нас уже пропадал свет на несколько суток. 

Но тогда была зима, и мы хотя бы смогли сохранить продукты. А теперь на улице еще довольно тепло.

Поверьте, для нас, людей, которые сейчас даже хлеба не могут себе позволить столько, сколько хочется, потерять все запасы продуктов, ощутимо. Деньги появляются эпизодически, и продукты закупаются точно также. Мы их расходуем очень экономно.

В некоторых районах, когда отключают свет, пропадает и вода, потому что не работают насосы. В основном это многоэтажные дома, но и в частном секторе таких тоже хватает. Без света не работают и магазины, то есть воду даже не купишь.

— Можно ли обратиться в аварийную службу?

— Телефонные номера какие-то есть, но трубку все равно почти никогда не снимают. На нашей улице у соседей прорвалась водопроводная труба. Только через 4 дня приехала служба и перекрыла трубу. Все это время вода текла по переулку.

Раньше аварийная бригада приехала бы сразу, чтобы не было таких потерь. У нас питьевая вода — минеральная, ее можно прямо из водопровода заливать в бутылки.

В итоге эти люди остались вообще без воды. Трубу им перекрыли, а за ремонт насчитали сумасшедшие деньги, которых у них просто нет. Теперь они носят воду от соседей и пытаются сами как-то залатать эти трубы.

Сейчас у нас любая элементарная авария превращается в большую проблему.

Два месяца в Мелитополе нет газа. В конце июня в результате боев на Запорожском направлении был перебит магистральный газопровод. Починить его не могут, потому что авария случилась прямо на линии фронта.

В те дни в Мелитополе был сумасшедший ажиотаж на электроплиты. Самая простая одноконфорочная китайская с 400-500 гр взлетела в цене до 3 тысяч буквально за пару дней. И разбирали их как горячие пирожки. Сейчас ситуация немного стабилизировалась. Такую плитку уже можно купить за 700-800 гр.

Но когда отключают свет, мы не можем подогреть еду вообще никак. Это не критично, но, допустим, у моей знакомой больной ребенок, а она его даже покормить по-человечески не может.

Директоров школ вывезли в поле и бросили

Первого сентября из двадцати двух городских школ и гимназий открылись меньше половины. Часть остальных заняли российские военные.

— Квартальные и старшие по домам, которые сотрудничают с властью оккупантов, должны были подать сведения обо всех детях, которые остались. Ребенка сильно не спрячешь, на родителей давили.

Поэтому большинство все-таки отправили детей в школу. Интересно, что родителям даже пообещали выплатить на каждого ребенка по 4 тыс. рос. руб. материальной помощи и, кроме этого, по 10 тыс. к учебному году. Якобы деньги должны были отдавать прямо директора школ. Но пока из знакомых никто ничего не получал.

В школах нашим детям рассказывают, что Украина — это ненастоящее государство, что такого государства нет. Дети не спорят, просто смеются. Они реагируют точно так же, как и взрослые. 

Мобильные телефоны нужно сдавать на входе, в школах круглосуточно дежурят военные, — делится собеседница.

Она говорит, что практически никто из местных педагогов не согласился сотрудничать с оккупантами. Большинство постарались выехать, потому что оставаться им было небезопасно.

На вакантные места привезли российских учителей. Поселили их в опустевшие дома и квартиры мелитопольцев.  

— Они привезли несколько сотен своих учителей. Вообще, в городе появилось много чужих людей. По их говору мы поняли, что они не из Донецка и вообще не с наших территорий.

Мне сложно представить, что заставляет их ехать из своих домов в страну, где идет война, при этом заселяться в чужие квартиры и жить там среди вещей, которые принадлежат другим людям, фотографий, игрушек, посуды. Неужели их ничего не смущает?

Наших директоров школ собрали еще летом и сказали: теперь будем работать вместе. Они отказались. Несколько самых активных, в школах которых занимались патриотическим воспитанием, собирали помощь АТО, сначала повезли на отдельную беседу, а потом вывезли за город и бросили в поле, — рассказывает Юлия.   

Летом все шли убирать черешню, сейчас идут на сливы, помидоры, лук

Отменить украинские деньги оккупантам не удалось, однако от цели своей они не отказались.

— Даже их солдаты рассчитываются гривнами. В основном, в обиходе гривна. Рублями удобно платить только на заправках.

Но они постоянно обесценивают наши деньги. Сначала курс к рублю был 1х3, через месяц — 1х2, потом — 1х1,5, а с 5 сентября уже 1х1,25.

Из-за этого еще больше растут и без того немаленькие цены. Однако все равно рубли все меняют на гривны, чтобы рассчитываться в магазинах, хотя и рубли там тоже берут.

Бюджетники продолжают получать выплаты на свои украинские карточки. Но я слышала о случаях, когда кому-то по каким-то причинам деньги не доходят.  

— Как люди выживают?

— Многие остались без средств к существованию. Летом шли убирать черешню, сейчас идут на сливы, помидоры, лук. Это все нужно собрать, продать, перевезти.  

И на такую работу просятся все, независимо от образования. Все, кто не стал сотрудничать с коллаборантами. Это тяжелый труд, но специальных навыков не требует.

В прежние годы объявлениями с приглашениями в бригады для работы на полях был увешан весь город, туда сложно было набрать нужное количество рабочих. Сейчас объявлений нет совсем, а в бригады устраиваются через знакомых.

— Два месяца назад вы рассказывали жуткие вещи про то, что вынуждены экономить даже на хлебе.

— Мы действительно сейчас вынуждены выживать, считая каждую булку хлеба. Кроме того, что цены очень высокие на все, город заполнили российскими товарами очень низкого качества.

Я попробовала русскую шоколадку «Аленка». Такую невкусную плитку я еще не ела, несмотря на то, что это одно из их старейших кондитерских предприятий, которое я помню еще с детства. И тогда качество было совсем другим.

Я не знаю, зачем делать колбасу третьего сорта, сыр, в котором нет ничего молочного. Спасает то, что некоторые наши пищевые предприятия оккупанты хоть и «отжали», но не закрыли. То есть часть продуктов у нас выпускается своих.

Работает мясокомбинат, хлебозавод. Конечно, качество стало похуже, видно, не все ингредиенты есть, но все равно это лучше, чем российское. Мы все-таки привыкли к своим качественным товарам.

И за них даже сейчас готовы переплачивать. Некоторые делают бизнес и умудряются перевозить через линию фронта что-то украинское. Все это можно найти на оптовых рынках. Мы стараемся покупать свои конфеты, бытовую химию.

Надо сказать, что российские солдаты тоже распробовали наши продукты и предпочитают покупать их.

«Наше мнение их не интересует»

Юлия говорит, что за все время в оккупации не встречала ни одного человека, кто был бы рад приходу «русского мира», однако это, по ее мнению, не помешает оккупационным властям при желании провести референдум.

— Вот на днях у нас взорвали штаб «Единой России», а потом еще и дома трех коллаборантов. Наш коллаборант Балицкий (руководитель оккупационной администрации Запорожской области — С.) пытался убежать в Крым. Но, я так понимаю, его вернули. Выглядит он очень неважно. Видимо, нервы сдали, потому что на него и семью покушались уже несколько раз.

Но если они захотят устроить этот фарс — «референдум» — у них может получиться. Вы же не думаете, что их реально интересует наше мнение. В любом случае, никто из знакомых мне людей не собирается принимать в этом участие.

— Продолжают ли люди уезжать из города?

— Продолжают, хоть это сделать сейчас еще сложнее. Однако выехало уже больше половины жителей.

Выезд на свободную территорию остался только один, причем сразу для всех — и Мелитополя, и Бердянска, и Мариуполя, и других захваченных частей Херсонской, Донецкой, Луганской областей.

Единственный блок-пост, через который можно попробовать уехать, находится в селе Васильевка нашей области. Там тысячи людей на машинах и автобусах. В очереди можно простоять и неделю.

Пропускают в зависимости от настроения, правил никаких нет. Тех, кто кажется подозрительным, могут развернуть, могут вообще забрать в плен. Люди берут с собой какие-то запасы еды и воды, но их все равно может не хватить, а купить там что-то можно только по безумным ценам. 

Там нет связи и близкие все время, пока человек пытается пересечь этот блок-пост, просто сходят с ума от незнания.

Но моя семья по-прежнему остается дома. У нас здесь хотя бы есть крыша над головой. Нам некуда ехать, и машины у нас нет.

И еще мы верим, что нас спасут высокоточные удары! Мы остаемся, потому что это наш дом, наша земля.

Пусть российские наемники уходят из Мелитополя, со своими красными флагами, БТРами с «зетками» и выборами без выбора. А мы хотим жить, как свободные люди. И сейчас очень ждем ВСУ.